AlmaZa - Неосновной инстинкт [СИ]

— Это опасно? — он улыбнулся ей.

— Этого я никогда не знаю, и тебе лучше привыкать не спрашивать подобного. Какая разница, опасно это или нет?

— Я могла бы поехать с тобой…

— Нет, не могла бы, — молодой человек, натянув через голову водолазку, подошел к Рэй и взял её за руки, — Помнишь, о чем мы говорили часа два назад? Тебе придется ждать меня, и не лезть в те мои дела, которые относятся к делам золотых. А сейчас я еду именно ради них, а не на репетицию или запись. Ты посидишь тут?

— Хорошо, — сдерживая порывы сорваться следом, заставляла себя не двигаться с места Рэй. Ей было бы спокойнее, если бы она была рядом. Она даже дерется лучше, чем он! Мало ли что? Она бы пригодилась. Но раз он просит, и она обещала следовать всем правилам… вернее, ещё не обещала, а лишь собиралась научиться вести себя так, как положено верной партнерше «золотого». Сможет ли она? Вот и началась проверка, едва они успели… нет, не успели. Ничего они не успели, а уже началось неизвестно что!

— Я попытаюсь освободиться быстрее. Но это не зависит от меня. — сказал Дэхён и ушел, оставив Рэй одну в его спальне, в его квартире. Она огляделась, как будто внезапно оказалась в новом месте. От самого порога ей дела не было до того, где они и что вокруг, и только теперь выдалась минута, чтобы рассмотреть обстановку.

Рэй сидела на темно-серых простынях со стальным отливом. Таким было всё постельное бельё и шторы соответствовали ему в тон. Над подушками, возвышаясь до середины стены, красовалось мягкое кожаное изголовье, хоть головой бейся во время занятий известно чем. Интерьер сдержанный, в серо-кофейной гамме, и только на стене, отделявшей ванную комнату от этого помещения, в толстой золотой раме, наблюдал за происходящим контрастный черно-оранжевый тигр с золотыми же опасными глазами. Это животное являлось символом Южной Кореи, страны, которую они все пока что покинули, каждый ради своих целей, и, возможно, Дэхён скучал по родине и предпочитал держать что-то, что напоминает о ней. Но ещё «Тигр» был позывным Рэй, как бойца спецслужбы. Когда певец приезжал в Сеул, она как-то упомянула об этом, и он, отбывая в Штаты, подарил ей на память сувенирного Ходори, милого тигренка, работавшего талисманом сеульской Олимпиады 1988 года. Сердце забилось чаще, сменив похоть на какое-то куда более благородное чувство. Совпадение ли это? Или Дэхён всё это время что-то испытывал к ней и относился не просто, как к любовнице? Иначе стал бы он предлагать остаться вместе с ним? Рэй поднялась и подошла к картине, несмело тронув её пальцами. Такого никогда с ней не бывало. Ладно что она много лет не влюблялась и что за ней никогда красиво не ухаживали… но она не могла и предположить, что эмоции от открытия чувств способны так щекотать изнутри, так сильно, что хотелось плакать. Подмигнув изображению тигра, девушка поведала ему в мысленном диалоге, что такого мужчину, как тот, что только что вышел отсюда, она, похоже, готова ждать хоть всю свою жизнь на любых его условиях. Как готова была ждать лишь однажды, но то в прошлом… И Дэхён — совсем иное.

Сунён нетерпеливо, едва ли не припадочно топталась на Малберри-стрит, между кирпичными домами с не интересующимися о происходящем в городе окнами и темным парком Коламбусом за прозрачным забором из высоких прутьев. Спортивные площадки и газоны для пикников там обозначались лишь подсветкой разделительных дорожек. Ночной Нью-Йорк не везде был одинаково ярок и прекрасен, безопасен и предназначен для развлечений. Были места и похуже, хотя это, шумное и людное даже в такой час, всё равно не оказалось подходящим для прогулок в одиночестве. Первым до неё добрался Чоноп, хотя спал неизвестно в какой удаленности от Чайна-тауна, в который пришлось быстро добраться. Следом за ним, почти одновременно, но с разных сторон, нарисовались Ёнгук и Дэхён, один на машине, другой на двухколесном покорителе пространств.

— Я же говорила ему, что лучше пойдем вместе! — не заламывала трясущиеся руки Сунён, но было видно, что ей хочется с ними что-то сделать, как-то их применить. Будь она курящей, то зажгла бы сигарету и задымила. Но курящим из них был только Гук, и он затянулся за неё, сунув свободную от сигареты руку в карман.

— Да не переживай, всё будет хорошо, — как всегда оптимистично, с мудрствующим прищуром, заметил он.

— Конечно, потому что если не будет — я разнесу Нью-Йорк в щепки ещё до наступления утра! — прорычала девушка.

— Мы найдем его, — пообещал Чоноп. — Он с этого места пропал?