AlmaZa - Неосновной инстинкт [СИ]

— Нет, стойка неправильная, смотри, как нужно! — услышал он из глубин голос Санха. — Вот, спина вот так, плечи расслабь, и ноги не ставь так тесно!

Не здороваясь, юрист прислонился к проёму и наблюдал, как худенький мальчишка пытается подражать маститому хулигану, выправлявшему тому осанку.

— Привет, Гук, — не глядя, бросил он, и продолжал наставлять Рена: — Понимаешь, это очень щепетильное мастерство. Возможно, кому-то оно не дано вовсе…

— И ты пытаешься сделать из нашего подкидыша супермена? — хмыкнул мужчина.

— СуперРена, — расплылся Санха, похлопав подопечного по плечу.

— Хим сказал мне, что Сольджун пообещал научить его драться. Ты тоже делишься знанием борьбы?

— Борьбы? — Санха отошел и плюхнулся на кресло. — Я учил его производить впечатление на женщин. Драться жизнь сама научит, а не научит — значит не надо.

— С каких пор ты стал специалистом по соблазнению?

— Ну, я считаю, что у меня получается, — довольный собой, заметил Санха, закинув ногу на ногу.

— Не слушай его, Рен, — Ёнгук занял редко пустующий стул у компьютера. По экрану бегал значок, сообщающий, что система находится в состоянии отдыха. Пошевелив мышкой, мужчина привел её в сознание. — Его методика — это взять за шкирку и тащить до кровати, пока жертва не выбивается из сил.

— Не правда, из сил она выбивается уже в ней, а до этого оказывает разумное сопротивление, намекающее на его искреннее отсутствие, — уточнил Санха, погладив подлокотник сильными пальцами. — Я же говорю, всё дело в первом впечатлении. Ни одна ещё даже не звала на помощь и не просила её спасти. И — что показательно, не относила заявление в полицию после.

— Ты берешь их силой? — раскрыв рот, присел на диван Рен. Он никак не мог понять, среди кого оказался: добрых фей-крестных или преступников, от которых впору спасаться самому.

— Я не насильник, просто излишне настойчив, — подумав, Санха закончил глубинной проблемой: — Да и трудно договариваться на словах в Нью-Йорке, когда не знаешь английского.

— Кто-нибудь что-нибудь нашел, не знаешь? — Ёнгук запустил программу по просмотру городских камер, предварительно, пока ехал сюда, уточнив у Химчана, где её взять в закоулках и лабиринтах виртуальной памяти.

— Неа, никто не звонил. Чоноп пробил одного владельца и отбыл спать, остальные где-то ещё бродят, а ты чего?

— Да я что-то ступил, и до меня дошло, что можно ведь посмотреть, куда поехал вчера тот самый фургон, если найти камеры, находящиеся в том районе. Я проехался там только что, посмотрел, что кое-где они есть. Если мы узнаем, что было конечной точкой для похитителей — это будет куда проще!

— Верно, если это не огромный торговый центр, или многоквартирный домище. Это ведь ни о чем нам не скажет, так?

— Будем надеяться, что это дверь, ведущая в одно единственное помещение.

— А если вы никогда ничего не найдете, — задался вопросом Рен, принявшийся доедать что-то, приготовленное неизвестно кем из тех, кто побывали в убежище за день. — Мне что, с вами придётся остаться?

— Вот ещё не хватало, — насторожился Гук, похоже, задумавшись о возможности фиаско впервые. — На что ты нам?

— Я вовсе не прошу и сам не собираюсь, — поспешил добавить парень, уткнувшись в тарелку. — У вас тут ничего и не прельщает. Разве что учебу можно бросить. Ну, и по дому ничего делать не надо. И родителям неподотчетен никто. Свободно так, делаете что хотите, круто себя ведете… деньги, драки, женщины. Холостяцкий рай.

— Какой ещё холостяцкий? Я женат! — дернулся Гук, как клюнутый петухом и, ткнув в Санха, явил разоблачение. — И этот тип, между прочим, тоже в гражданском браке, и даже дольше, чем я в официальном.

— Почему все так любят мне об этом напоминать? Я прекрасно помню, — вздохнул Санха, разведя ладонями.

— А мне казалось, что кто-то среди вас говорил о незыблемой верности в ваших рядах, — прищурился въедливо Рен. Пока он был с Сольджуном, успел выслушать всё собрание сочинений о золотых, настоящих, выдуманных, и приукрашенных по ходу рассказа Сольджуном.

— А я не изменяю. Морально, — не дал сконфузить себя брюнет, начав барабанить по своим ляжкам, затянутым в кожаные штаны. — Я не виноват, что меня для неё слишком много.

— Дури в тебе много, — обернулся Ёнгук, плюнув на программу, в которой ничего не понял. — Её бы в мирное русло! Сколько полей вспахать можно бы было, а?

— Я предпочитаю усеивать их телами нехороших людей, чем не урожай?

— Где Хим? Я хер че понял в этой канители! Пусть приезжает и ищет дальше, — словно откликнувшись на непечатную жалобу, затрезвонил телефон Гука и он, поспешив его приложить к уху, поднял. — Алло? Да? Что?! Только что? Где? Сейчас, сейчас. Не нервничай! Да, скоро будем.