Макс Коллинз - Агата и тьма

Три двери выходили на площадку, где ждали инспектор Гриноу и дежурный констебль. Центральная дверь была закрыта (там, несомненно, был общий туалет), проем правой двери занимала жестко-привлекательная блондинка, которой на вид можно было дать тридцать с лишним, хотя скорее всего ей не было еще и тридцати.

Инспектор опрашивал женщину, та стояла у себя в дверях и курила. На ней было домашнее бело-розовое платье, а ее довольно необычного цвета волосы были накручены на бигуди. Эта вероятная проститутка выглядела искренне печальной и явно готова была сотрудничать с инспектором без всяких заигрываний, которые себе позволила Айви Пул на предыдущем месте преступления.

Инспектор Гриноу сказал:

— Мисс Уик, пришли мои патологоанатом и секретарь… Прошу меня извинить.

— Мне подождать у себя в квартире, инспектор?

— Нет, я очень скоро к вам вернусь.

На площадке стало тесно, и инспектор отправил констебля вниз, в подъезд, чтобы не допустить любопытных граждан и в особенности представителей прессы.

Третья дверь, левая, стояла открытой — за ней была видна квартира, состоявшая из одной комнаты, но довольно просторная — хотя, возможно, впечатление возникало из-за скудости обстановки.

Единственная кровать стояла у дальней стены, а на ней черное покрывало лежало поверх выпуклости, которая, видимо, была телом жертвы. На столике у кровати стоял фарфоровый кувшин и тазик и лежали полотенца. На полу были разбросаны детали одежды: зеленое пальто с кроличьим воротником, темно-синий джемпер, белая блузка с воланами, сорочка и синяя шляпка без полей с веселым красным пером.

Агата отметила про себя, что при такой обшарпанной квартире одежда у погибшей на удивление хорошая. Конечно, это был рабочий костюм женщины. Конечно, манит паук, а не паутина — но что за жуткая муха сюда залетела?

Передвигаясь по комнате, можно было рассмотреть остальные части скудно обставленной квартиры. Слева был устроен кухонный угол с обеденным столом и рабочей поверхностью, под которой находились открытые полки с немногочисленными кастрюльками и сковородками, на рабочей поверхности стояла плитка и несколько тарелок и чашек, а вот подвесных шкафов не было, как не было и мойки. Справа был гостиный угол с двумя стульями, стоящими перед небольшим камином. На деревянном полу лежали два вытертых коврика — один в кухонном уголке, и один под кроватью.

Дешевая квартира поражала не столько тем, что там было, сколько тем, чего не было: ни секретера, ни платяного шкафа, ни мойки, ни холодильника. «Где же она держала одежду?» — задумалась Агата, уже потом заметив под кроватью чемоданы.

Гриноу говорил сэру Бернарду:

— Боюсь, что оставил покрывало на месте, доктор. Я ни в коем случае не хотел, чтобы дочь погибшей увидела мать.

— Кто опознал убитую?

От двери подала голос мисс Уик:

— Я, лапуля. Он лица не тронул, хоть на том спасибо.

— В остальном, — продолжил инспектор, — констебль постарался ничего не касаться. Улик вы найдете массу. Этот демон использовал на бедняжке все, что под его чертову руку попалось… Прошу прощения за резкость, дамы.

— Ничего, — заявила мисс Уик от своей двери.

Агата обратилась к инспектору:

— Есть ли сомнения в том, что это тот же убийца?

Однако ответил ей сэр Бернард:

— Сомнения есть всегда. Мы не делаем никаких предположений, пока не рассмотрим все факты… Для меня все готово, инспектор?

— Фотографы еще не приезжали, доктор. Я бы пока ничего не убирал.

— Понятно.

И сэр Бернард вошел в мрачную квартиру. Осторожно перешагивая через многочисленные предметы и не трогая небрежно брошенную одежду, он опустился на колени, открыл саквояж и достал перчатки. Встав, он натянул их, словно готовящийся к операции хирург, и начал осторожно снимать покрывало с трупа, когда Гриноу встал перед Агатой, закрыв дверь квартиры.

Агата посмотрела на него с нескрываемым раздражением, однако Гриноу прищурился и едва заметным кивком дал понять, что действие это касалось мисс Уик, а не ее.

Тихо, почти шепотом, инспектор сказал:

— Я разрешу вам войти, Агата, когда сэр Бернард закончит осмотр жертвы и улик.

— Спасибо, Тед.

— Но я прошу вас хорошенько подумать, нужно ли вам устраивать себе подобное испытание.

— У нас этот разговор уже был, Тед.

— Я помню. Я, полагаю, ясно выразил свое уважение к вам. — Тут он кивком указал на закрытую дверь. — Вот только это — дело рук сексуального маньяка и убийцы. Мне за кошмарные сны платят. Вам незачем добровольно идти на это.