Макс Коллинз - Агата и тьма

Мэри Джейн не пользовалась косметикой (мать этого не одобряла), но черты лица ее были так милы, карие глаза — такими большими и с такими длинными ресницами, а улыбка так белозуба, что краситься ей было и не нужно. Она гордилась своей удачной внешностью, унаследованной от мамы, в которой было достаточно испанской крови, чтобы и она сама, и дочь казались чуть экзотичными.

Возможно, когда-нибудь она станет такой же красивой, как мать.

До войны мать Мэри Джейн была владелицей пансиона в прибрежном городке Саутенд, и девочка сохранила теплые яркие воспоминания о солнечном небе по утрам и пробежках по песку в сопровождении скотч-терьера. Однако сейчас отдых в Саутенде отошел в прошлое: протянутая вдоль берега колючая проволока, долженствовавшая не пропустить орды немецких захватчиков, не пропускала и желающих приятно провести отпуск… А потом пансион, который и так находился на грани банкротства, реквизировали военные.

Мама оставила Мэри Джейн в Саутенде у дяди и тети, чей ресторанчик выстоял благодаря солдатам, и пока дочь продолжала учиться, она нашла место секретаря у какого-то лондонского банкира.

По крайней мере, так мать говорила самой Мэри Джейн. Однако у Мэри Джейн были на этот счет сомнения. Во-первых, дядя Родни и тетя Грейс странно переглядывались всякий раз, когда Мэри Джейн, получив из Лондона ежемесячный конверт с наличностью, говорила про секретарскую должность матери. Да и сама Мэри Джейн знала, что мать не имела никакой подготовки для такой работы.

Она предполагала, что мама могла стать официанткой, или уборщицей, или еще кем-то и просто стеснялась сказать об этом дочери, особенно после того, как они так хорошо жили в «Приморской гостинице». Еще порой она задумывалась о том, действительно ли ее покойный отец умер, когда Мэри-Джейн было два года: она была уже в том возрасте, когда ей приходило в голову, что отец, бывший всего лишь ухмыляющимся лицом с нескольких выцветших фотографий, мог просто сбежать, предоставив им заботиться о себе самим.

Когда девочка приезжала в Лондон — примерно раз в полтора месяца — чтобы провести выходные с мамой (и Скотти, которого дядя Родни не захотел взять к себе), ей ужасно хотелось задать матери эти вопросы — и другие в том же роде. Но почему-то Мэри Джейн не могла заставить себя это сделать. Мама в последнее время казалась такой грустной!

Странно… вообще-то мама не говорила, что ей грустно, и ничем этого не показывала: на самом деле рядом с Мэри Джейн она скорее слишком много улыбалась. Мэри Джейн ощущала что-то наигранное в этом хорошем настроении, в чересчур подробных историях про себя и своих банковских коллег и про то, как она стала «правой рукой» президента банка.

Сейчас, стучась в дверь уже в двадцатый раз и слыша, как за дверью гавкает и завывает Скотти (несмотря на то что девочка успокаивала его, повторяя: «Это же просто я, мой хороший»), Мэри Джейн трясло то от досады, то от страха…

У двери, рядом с местом, где Мэри Джейн поставила свой чемоданчик, лежал какой-то сверток с наклеенным адресом матери. Его присутствие на пороге в этот поздний час показалось Мэри Джейн странным.

Мама в письме сказала, что возьмет отгулы на четверг и пятницу, чтобы побыть с Мэри Джейн, у которой выдался длинный уик-энд после экзаменов. Гостить у мамы всегда было неприятно: квартира казалась Мэри Джейн чуть приукрашенной тюремной камерой.

Мать объясняла, что хорошие комнаты трудно найти из-за войны, но Мэри Джейн подозревала, что она живет так, чтобы посылать Мэри Джейн деньги. Однако девочка всегда чудесно проводила время с мамой, и этот уик-энд не должен был стать исключением. Они будут вместе заниматься всякими приятными вещами: погуляют со Скотти в парке, сходят в кино, может, даже проведут несколько часов в универмаге «Харродз», притворяясь, будто им хватит денег что-то купить.

Однако лежащая на пороге посылка, и отсутствие ответа на стук, и безумно лающий Скотти — все это толкало Мэри Джейн на грань паники. Она понимала, что глупит, но невольно представляла себе жуткие трагедии — особенно когда газеты пишут всякое про Потрошителя и прочее…

Глупо! Смешно! Этот гад охотится на проституток, а не на банковских служащих… или даже официанток… или уборщиц. Ее маму просто неожиданно вызвали — ей в последнюю минуту пришлось пойти на работу. Может, ее позвал сам президент банка. Разве мама могла сказать ему «нет»?