Алексей Мальцев - Тайна речного тумана

– Что с тобой, Жора?

– П-проходи мимо, – почти простонал однокурсник. – Не обращай внимания. Видишь, не до тебя сейчас.

– Вижу, что тебе хреново, – буркнул Петр, пытаясь помочь товарищу подняться. Обхватив его за талию, нащупал что-то в кармане куртки. – Поэтому и хочу помочь. Сам-то как считаешь, из-за чего все?

– Какая разница? – долетело до Петра.

– Ты наверняка что-то видел и боишься сказать об этом. А напрасно, я мог бы тебе помочь.

– Тоже мне, помощничек… Жене своей помогай, – огрызнулся патологоанатом. – Вот кому нужна помощь.

– Что случилось с тобой в эту ночь? Какая кошка тебе перебежала дорогу?

Он сам не заметил, как в его руке оказалась пачка «Мальборо», в которой не хватало нескольких сигарет. К тому же он унюхал запах табака, исходивший от Рябухина.

– Верни курево. – Жора протянул руку так же, как накануне вечером, спеша спрятать свой нож обратно в портфель. – Мало ли кто увидит…

– Ты что, с ума сошел? Ты зачем начал курить, Жора? Всех отговаривал, а сам? Вот тебя и выворачивает с непривычки.

– Может, я хочу умереть, – глухо, словно с нижней палубы, донеслось до Петра. – А ты мне мешаешь. Не мешай!

– Что стряслось-то? – не отставал он от патологоанатома. – Из-за старосты, что ли? Считаешь, все подумают на тебя, так как у вас треугольник? Я, например, так не думаю.

– Староста здесь ни при чем! Что тебе от меня нужно? Оставь меня в покое, иди куда шел. Вот привязался…

– Тогда кто при чем, если не староста? Скорее всего, ты во что-то вляпался сам или тебя втянули туда насильно, – высказал одно предположение за другим Петр, не слыша, как огрызается однокурсник. – И то и другое поправимо, особенно если ты мне расскажешь…

– Ничего тебе рассказывать я не намерен, – отрезал Рябухин, кое-как поднявшись на ноги.

– Возьми, горе-курильщик, и кончай ты это дело, не стоит начинать, поверь мне, – Петр протянул ему пачку сигарет.

Рябухин брезгливо посмотрел на нее, вдруг оттолкнул Петра и кинулся к борту. Кое-как удержавшись на ногах, Петр не успел ничего предпринять. А однокурсник тем временем уже перевалился за борт. Шум упавшего в воду тела привел Петра в чувство.

В следующую секунду на шлюпочной палубе послышалось: «Человек за бортом!»

Вслед прыгнувшему Жоре один за другим полетели два спасательных круга, по палубе загрохотали шаги бегущих матросов.

Однако голова Рябухина так и не появлялась на поверхности воды. Петр, недолго думая, сбросил плащ, брюки с рубашкой, хотел сложить их аккуратно, но потом понял, что потеряет время, бросил прямо на палубу.

Сев на перила, он перекинул ноги за борт, сделал несколько глубоких вдохов и прыгнул в то самое место, где еще виднелись расходящиеся круги на воде.

Тело обожгло, в живот словно кто-то пнул огромным ботинком.

Когда-то в школе у Петра был первый юношеский по плаванию, несколько раз доводилось прыгать с трехметровой вышки, один раз – с пятиметровой. Но те прыжки не шли ни в какое сравнение с ледяным мраком, в который Петр окунулся на этот раз.

Левую ногу сразу же свело судорогой, сердце в груди кувыркнулось от резкой смены температур. Рассмотреть под водой Петр ничего не успел, так как сразу же наткнулся на барахтающееся тело однокашника. Кажется, Рябухин заехал ему локтем по лбу.

Из последних сил Петр схватил его и толкнул вверх.

Когда он вынырнул вслед за Жорой на поверхность, над ними со скрипом уже спускалась шлюпка. Хрипящего и брыкающегося Рябухина матросы с трудом затянули на борт.

Петру хватило сил залезть самому.

Через четверть часа они оба, закутанные в старые, изношенные, но чистые халаты, отогревались чаем в медпункте теплохода. Неизвестно – у кого больше тряслись руки: у самоубийцы или его спасателя. Стуча зубами о чашку, Рябухин твердил:

– К-конечно, это не д-дело, согласен, эмоции, к-которые просто требовалось выплеснуть. Дурачина я, признаю.

– Вот именно, сначала выплеснуть эмоции, а потом думать – зачем и как это будет выглядеть со стороны. Если хочешь знать мое мнение – это все ребячество, чистое пацанство! Не более того. Я понимаю, что еще вчера ничего такого не планировалось, это стряслось именно здесь, и все хлынуло через край. Не выдержала психика, значит, она слабая.

– Согласен… – закивал Рябухин. – Лечить ее надо, только кто этим займется? Психотерапевт мертв. Хреново.

– Вспомни, – серьезно поинтересовался Петр. – Кто на теплоходе мог знать, кроме меня, естественно, что у тебя есть нож?