Джон Карр - След ноги в небе

Однако Дороти, когда он встретился с ней, производила впечатление, что находится в здравом рассудке. Это была прямота, которая ему всегда нравилась. Прямота, которая воодушевляла его сейчас. Они сидели в уютной, полутемной комнатке, у камина, на котором размещались серебряные кубки, которые обозначали атлетическое и гимнастическое мастерство Гарри Вентнора и трофеи Джона Бранта ранних дней в Сент-Морице. Сама Дороти была обычной девушкой.

— Чтобы посоветовать мне? — удивилась Дороти. — Вы имеете в виду посоветовать, что говорить, когда меня арестуют?

— Ну, пока еще вас не арестовали, мисс Брант.

Она улыбнулась ему.

— Держу пари, что это «пока еще» удивляет вас, не так ли? Я понимаю, как глубоко я увязла! Думаю, они сейчас занимаются только тем, чтобы добыть как можно больше улик. И к тому же здесь находится новый человек, по имени Марч, из Скотленд-Ярда. Я чувствую себя почти польщенной.

Джеймсон вскрикнул от удивления. Теперь он понял, почему та огромная фигура у изгороди показалась ему знакомой.

— Не полковник ли Марч?

— Да. Довольно приятный человек, как мне показалось, — ответила Дороти, прикрыв глаза рукой. За ее легким тоном он ощутил, как обнажены нервы Дороти. — Затем они снова перерыли мою комнату. Никак не могут найти часы, брошь и кольца. Наверное, те самые, что были украдены у тети Ренэ Тофам. Тети Ренэ!

— Да, я слышал. Но вот в чем вопрос: что им от этого? Часы, брошь и пару колец! Зачем вам нужно было красть их у кого-либо, не говоря уже о ней?

— Потому что они не ее, — сказала девушка. Она вдруг подняла бледное лицо и начала говорить быстро: — Они принадлежали моей матери.

— Уже лучше.

— Моя мать умерла, — начала свой рассказ Дороти. — И для меня они были не просто часы и кольца. Я не оправдываюсь, но именно эти вещи стали причиной нашей ссоры. Моя мать была хорошей подругой миссис Тофам. О! «Тетя Ренэ» была примером во всем. Пока мать была жива, она носилась с ней. Но в то же время мама хотела, чтобы эти украшения остались у меня. А тетя Ренэ хладнокровно присвоила их. Как присвоила все остальное. Все, что смогла. Я до вчерашнего дня не знала, что с ними случилось. Вам, наверное, известны такого рода женщины? Миссис Тофам действительно обаятельная, аристократичная и очаровательная, с холодным шармом, которая берет все, что может получить и рассчитывает продолжать получать. Я точно знаю, что у нее много денег, хотя не представляю, что она с ними делает. И настоящая причина, почему она похоронила себя в сельской местности, состоит в том, что миссис Тофам имеет слишком большие средства, чтобы рисковать, тратя их в городе. Я ее терпеть никогда не могла. Когда умерла мама, тетя Ренэ решила, что я буду угождать ей. Но я и не собиралась этого делать. Тогда она изменилась. Как она любит говорить о нас! О долгах Гарри, о шатком бизнесе моего отца. И обо мне.

Она остановилась, улыбнувшись молодому человеку.

— Извините, что я причиняю вам вред всем этим.

— Вы не причиняете мне никакого вреда.

— Но все это довольно смехотворно, не так ли?

— Смехотворно?! — воскликнул Джеймсон. — Это не то слово, которое применимо в данном случае. Итак, у вас произошла с ней ссора?

— О, великолепная ссора! Прекрасная ссора! Скандал из скандалов!

— Когда?

— Вчера. Когда я увидела, что она надевает часы моей матери.

Она перевела взгляд на камин, над которым мерцали серебряные кубки.

— Может быть, я сказала больше, чем должна была, — вздохнула Дороти. — Но я не имею никакой поддержки ни от отца, ни от Гарри. Я не обвиняю отца, он так озабочен бизнесом. И больная рука иногда очень сильно его беспокоит. Так что все, что он хочет, — это мира и спокойствия. Что касается Гарри, то в действительности она ему не нравится. Но зато она увлеклась им, и это льстит его самолюбию. Он своего рода мужской аналог тети Ренэ. Без работы? Ну, значит, зависит от кого-то. А я посередине всего этого. «Дороти сделай это», «Дороти сделай то» и «А, старушка Дороти, она не против». Но я — против. И когда увидела на этой женщине мамины часы, я решила, что с этим надо кончать. Масла в огонь подлило ее сочувствие, что мы не в состоянии позволить себе иметь прислугу. Вот так, должно быть, я и покончила с этим.

Джеймсон наклонился и взял ее за руки.

— Ну, хорошо, — проговорил он. — Это сделали вы?

— Не знаю. Не могу вспомнить.

— Но наверняка…

— Нет. Но есть еще одно обстоятельство, над которым миссис Тофам всегда подшучивала. Когда гуляешь во сне, ничего не помнишь.