Джон Карр: След ноги в небе

Когда она молча кивнула, суперинтендант спрятал свою записную книжку.

— Тогда не пройдете ли вы со мной?

Коттедж имел боковую дверь. Не касаясь пальцами ручки, Мейсон повернул шпиндель и открыл ее. Из-за выступа карниза две ступеньки, ведущие вниз, были чистыми. Но далее, между ними и закрытым коттеджем напротив, лежал тонкий слой снега.

Две строчки следов ног отпечатались на этом снегу. Затвердевшие, отчетливо видные. Дороти знала, чьи они. Одна цепочка следов извилисто шла от ступенек, проходила под аркой запорошенной лавровой ограды и заканчивалась перед дверью дома миссис Тофам. Другой рядок тех же самых следов, немного стертых и с более длинными интервалами там, где человек бежал в отчаянии, шел назад от коттеджа до тех же ступенек.

Внезапная паника, охватившая Дороти, пробудила ее память. Значит, это был не сон. Она это сделала. Подсознательно все это она знала. Она помнила и другие вещи: шуба, надетая поверх пижамы, колкость снега во влажных туфлях, безрассудный бросок в темноту.

— Ваши, мисс? — поинтересовался суперинтендант Мейсон.

— Да. О, да, мои.

— Не спешите, мисс, — пробормотал суперинтендант. — Вы выглядите немного испуганной. Подойдите сюда и присядьте. Я не причиню вам вреда. — Затем тон его голоса возрос до раздражительного. Возможно, строгая простота поведения девушки поколебала его официальную выдержку. — Но почему вы это сделали? Господи, зачем вы это сделали? Неужели вы взломали ее письменный стол только ради того, чтобы достать пригоршню дешевых безделушек, которые не стоят и десяти фунтов за партию? И даже не взяли на себя труд замести за собой следы.

Он закашлялся, оборвав себя. И тут же услышал едкий голос Джона Бранта:

— Хорошо, мой друг. Очень хорошо. Наконец-то первый признак ума. Я полагаю, вы не считаете мою дочь безумной?

— Нет, сэр. Но я слышал, это были безделушки ее матери?

— От кого вы это слышали? Наверное, от тебя, Гарри?

Гарри Вентнор дернул замок молнии вверх, застегивая куртку, как будто к чему-то готовился. Он всегда старался произвести впечатление на тех, кого преследовали, внушая им мысль, что он честный человек. Что он хотел бы дружить со всем миром, если бы ему позволили. При этом такая искренность вспыхивала в мелких чертах лица Гарри, что трудно было сомневаться в его добрых намерениях.

— Ну послушай, папа, старина. Я же должен был рассказать им, не так ли? Ведь нехорошо пытаться скрыть такие вещи, так? Я знаю, потому что читал подобные рассказы.

— Рассказы!

— Разумеется. Говори что хочешь, но они все равно узнали бы. А тогда было бы хуже. — Он остановился, чтобы сказанное проникло в сознание присутствующих, и продолжил: — Скажу тебе, что ты идешь неправильным путем. Предположим, Дороти имела ссору с миссис Тофам по поводу этих драгоценностей. Предположим, она ходила туда прошлой ночью. Предположим, следы принадлежат ей. Но разве все это доказывает, что она стукнула миссис Тофам? Я не хочу сказать, будто государственная служба ничего не делает, но почему это не мог быть грабитель?

Суперинтендант покачал головой.

— Потому что не мог.

— Но почему? Я спрашиваю вас, почему?

— Хорошо, не будет никакого вреда в том, что я вам расскажу, сэр. Если вы будете просто слушать. Возможно, вы помните, что прошлой ночью снег начал идти чуть позже одиннадцати часов.

— Нет, не помню. В это время мы уже все были в постели.

— Ну, можете мне поверить на слово, — терпеливо объяснял Мейсон. — Я половину ночи провел в отделении полиции. Вот так. Снег прекратился около полуночи. И здесь вам также придется поверить мне на слово, но мы легко можем это доказать. Видите ли, сэр, миссис Тофам была жива и находилась в добром здравии до полуночи. Мне это также известно, так как она позвонила и сказала, что проснулась и нервничает. Думает, что у соседей грабители. Поскольку дама проделывает то же самое в среднем три раза в месяц, — пояснил он мрачно, — я не придал этому значения. И скажу вам, что звонок от нее поступил в 12.10. То есть, примерно через десять минут после того, как снегопад прекратился.

Гарри заколебался. А суперинтендант продолжил с тем же самым терпеливым видом:

— Разве вы не понимаете, сэр? На миссис Тофам не было произведено нападение до того, как перестал идти снег. Сейчас вокруг ее коттеджа имеется двадцать ярдов свежего, чистого, нетронутого снега в любом направлении. В снегу только одни отметины. Этими единственными в своем роде знаками являются следы от ног мисс Брант. Которая, впрочем, и сама это признала.