Геннадий Сорокин - Смерть со школьной скамьи

История знает много примеров, когда ничтожно малая группа людей сметала со своего пути целые государства и эпохи. Рассмотрим это на конкретных исторических фактах.

В 1919 году Адольф Гитлер вступил в национал-социалистическую рабочую партию Германии и получил членский билет под номером семь. Семь! То есть до его прихода в партии было всего шесть человек. Пройдет немного времени, и Гитлер захватит власть в Германии и развяжет самую кровопролитную войну в истории человечества. А ведь организацию Адольфа Гитлера мюнхенская полиция не считала опасной. Подумаешь, собралась в пивной кучка болтунов поговорить о политике! Что в этом криминального? А криминальным в гитлеровской партии была ее способность вести подпольную борьбу, способность увлекать за собой массы, способность мутировать и добиваться победы любым путем.

Теперь примеры из религиозной жизни. Что такое христианство и ислам по своей изначальной природе? Это мелкие малочисленные секты, отколовшиеся от иудаизма. В «организации» Иисуса Христа было всего двенадцать последователей, а пророка Мухаммеда поддерживали только члены его семьи. Прошло время, и христианство и ислам стали ведущими мировыми религиями.

И, наконец, пример из нашей истории. Владимир Ильич Ленин — руководитель небольшой подпольной организации под названием РСДРП. Ленину удалось не просто совершить революцию — он открыл человечеству путь в новую общественно-историческую формацию — коммунизм.

Теперь вернемся к Лысому Дьякону и сравним его с Гитлером. В чем отличие возглавляемых ими организаций? Да ни в чем. Только в поставленных целях и задачах. Гитлер стремился к мировому господству, а Лысый Дьякон — к удовлетворению своей противоестественной похоти.

Кухаренко замолчал, обдумывая сказанное, а я вставил свое мнение:

— Как я понимаю, Петр Ефимович, в любой подпольной организации огромное значение имеет личность ее лидера. Сегодня вожак организации руководит сбором навозных жуков, а завтра может поднять единомышленников на свержение существующего государственного строя.

— Совершенно верно, Андрей Николаевич! Опасность любой подпольной организации не только в ее оппозиции обществу и государству, а главным образом в ее непредсказуемости.

По коридору общежития, выведя меня из задумчивости, прошли, матерясь через слово, опохмелившиеся мужики.

«Кто у них лидер? — подумал я. — Николаенко? Вряд ли. Истинный руководитель не полезет в кадр, он останется в стороне, среди зрителей».

Я отпил остывшего чаю, открыл форточку, чтобы проветрить комнату от табачного дыма.

Итак, Лебедева состояла в нелегальной организации, в которой проводятся предосудительные с точки зрения социалистической морали мероприятия. Разврат в любой степени между взрослыми людьми преступлением по нашим законам не является. Но если о любом участнике этой «свадьбы» станет известно в партийных органах, то реакция будет предсказуемо жесткой: из партии исключат, с руководящих постов с позором выгонят.

Но кроме работы и карьеры у каждого человека есть родственники: жены, родители, дети, бабушки с дедушками. Представляю, какая будет реакция у жены Николаенко, когда она увидит его в роли «жениха». А что бы сказали родители Лебедевой? Вряд ли бы похвалили ее за такой прогрессивный подход к замужеству.

Я еще раз посмотрел на фотографию. Уязвимая, однако, у них организация. А может быть, наоборот, настолько сильная, что они не боятся документировать свои оргии. Что касается меня, то я, опасаясь разоблачения, ни за что бы не вступил в такую шайку. А вот если бы довелось анонимно посмотреть, чем закончится «бракосочетание», — тут я обеими руками «за»! Я же не лицемер, не ханжа и не пуританин. Мне все интересно.

Осторожный стук в дверь прервал мои мысли. Автоматически, еще не успев ни о чем подумать, я спрятал фотографию под клеенку на столе и только тогда открыл дверь.

На пороге, скромно потупив глаза, стояла Галька-парикмахерша, одетая в стиле «минимализм»: комнатные тапочки, черные шелковые плавки и майка, едва прикрывающая низ живота. Бюстгальтера под майкой не было.

— Как прикажешь тебя понимать? — спросил я, впуская ее в комнату.

— Андрей Николаевич, — от парикмахерши несло алкоголем, но пьяной она не была, — я проспорила девчонкам одно желание. Мне надо вас поцеловать.

— А потом? — заинтересованно спросил я. — Потом ты пойдешь докладывать, что исполнила желание, или останешься у меня до утра?