Мишель Бюсси - И все-таки она красавица

– Девочек охотно нанимают официантками в бары на пляже. Так что насчет чая?

Ги все еще колебался. Он сделал шаг в сторону гостиной. Диван был собран, но он догадался, что на ночь Лейли раскладывала его и превращала в спальное место. Маленький стол, четыре стула, компьютер, пепельница. Внимание сразу привлекли две необычные детали: большая плетеная корзина, где лежали солнечные очки всех цветов и форм, и множество расставленных повсюду фигурок сов. Деревянных, стеклянных, глиняных.

– Моя маленькая персональная коллекция, – похвасталась Лейли. – Сто двадцать девять штук.

– Почему совы?

– Вам интересно? Вы тоже ночная птица?

– Скорее рассветная.

Она улыбнулась и протянула руку к закипевшему чайнику:

– Ну что, наливаю?

– В другой раз.

Ги направился к двери, и Лейли изобразила обиду.

– А вам известно, что, отвергая гостеприимство женщины из пёльского племени, вы наносите ей страшное оскорбление? В пустыне находили путешественников, зарубленных мачете за куда меньшие преступления.

Ги не знал, как выкрутиться, и остановил взгляд на картинке над компьютером: солнце садилось в реку – африканскую, если судить по черным теням пирог и хижин.

– Я пошутила, – успокоила его Лейли. – Что вас смущает?

– Ничего… просто… я не привык.

– К чему? К беспорядку? К детям? К совам? Или к тому, что подбивает клинья такая молодая, сексапильная и богатая девушка, как я, и приглашает в свой особняк выпить шампанского?

– К Африке, – выпалил Ги.

Он стоял в дверях квартиры, нервно поддевая ногой угол отставшего линолеума. Лейли застыла с чайником в руке.

– Вот оно что… Не ожидала. Уточните-ка, милый сосед.

В следующую секунду Ги собрал всю свою дерзость и заговорил с агрессивным напором:

– Не стану ходить вокруг да около! Моя молодость прошла между Витролем и Гарданом [22]  Кантоны во Франции, в регионе Прованс – Альпы – Лазурный Берег, департамент Буш-дю-Рон. Входят в состав округов Истр и Экс-ан-Прованс. , тридцать лет работаю в доках Пор-де-Бука, большинство моих приятелей – «черные ноги» или сыновья «черноногих» [23]  «Черноногие», пье-нуар, – этнографический и историко-культурный термин для описания группы алжирцев европейского (французского, испанского, иногда еврейского) происхождения, составлявших значительную часть населения Алжира в период французской колониальной экспансии (1830–1962). После обретения Алжиром независимости основная масса более чем миллионного европейского населения страны перебралась во Францию. . В выходные мы стреляем уток на озере Бер, все голосуем за одну и ту же партию, и она скорее цвета морской волны, ну, сами понимаете… Вы милая, я ничего не имею против вас и ваших ребят. Черт возьми… как бы это сказать… Я не из тех, кто ходит в гости к арабам…

– Народ пёль – не арабы.

– Черные, люди из Северной Африки, бородачи-мусульмане – называйте как хотите.

– По-вашему, у меня есть борода? Расслабьтесь, присядьте на пуф, возьмите чашку, пейте и не обожгитесь.

Ги досадливо пожал плечами, но не устоял перед напором Лейли.

– Вы выручили меня, защитили от мерзавки Камилы, так не отказывайтесь от угощения. Отпразднуем мою новую работу. Первый бессрочный [24]  Самый распространенный во Франции тип трудового контракта – бессрочный. Работодатель может расторгнуть такое трудовое соглашение только при неспособности сотрудника выполнять работу или его грубой ошибке, а также по четко указанным объективным причинам либо по экономическим соображениям. за три года. Начинаю сегодня, во второй половине дня.

Ги наконец сел, а Лейли свободной рукой сняла со стены картинку с закатом на реке, посмотрела в сторону кухни, перевела взгляд на комнату детей. Успокоилась. Она не оставила ни малейшего следа, не сделала ни одной ошибки. Впуская кого-нибудь в свой дом, она всегда нервничала, обдумывала каждую деталь, не полагалась на случай, устраивала все как положено. Приглашая незнакомца, Лейли каждый раз искала подтверждения, что все остается скрытым. Вот и этот рохля, большой плюшевый мишка, извиняющийся за расистские взгляды, пребывает в неведении.

Лейли взяла стул и устроилась напротив Ги.

– Сегу, – сказала она, постучав пальцем по рамке. – Это в Мали. Там я родилась. Слушайте…

История Лейли

Сегу, о котором вы, дорогой сосед, наверняка никогда не слышали, это маленький городок в двухстах километрах от Бамако, но в пяти часах езды автобусом. Кажется, что дорога не может вырваться из города, словно столица растет быстрее, чем движутся машины. Конечно, они в конце концов берут верх и попадают в одиночество пустыни. Но Сегу – в первую очередь река, Великий Нигер. Он шире города, он почти как море. Мы жили в хижине в квартале гончаров, у реки. Мои отец и мать делали горшки, вазы, кувшины из глины, которую брали на берегу. Свои изделия они продавали туристам, которых до революции 1991 года было немного, так что приходилось иметь дело с путешественниками-перекупщиками.