Инна Бачинская - Отражение бабочки

— И не нашли?

— Не нашли. Может, хватит? Убийство как убийство, с Огородниковой никак не связано. И не факт, что ее убили в квартире, может, по дороге в аэропорт. Всяко бывает. А этот лекарь, я считаю, вполне способен.

— Он тебе не понравился? — спросил Савелий.

— При чем тут… Любой настоящий мужик способен, Савелий. Если припечет, то сам понимаешь. Кроме тебя! Ты не способен. Спина не чешется?

— Спина? — Савелий недоуменно мигал.

— Крылья не режутся?

— А на самолет она регистрировалась? — Савелий пропустил мимо ушей шутку капитана. — Вы проверили?

— А чего же ты не подсказал? Слабину даешь, Савелий. Как-то сообразили сами. Дотумкали. Правда, с трудом. Нет, Савелий, на рейс она не регистрировалась, так как до аэропорта не доехала. Ни двадцать второго, ни в какую другую дату, и вообще из страны не выезжала.

Не хочу! Не хочу идти к ворожее, передумала, дурные предчувствия, тоска, муторно, не могу спать. Это примерно то, что я чувствовала накануне визита. Мне хотелось удрать и спрятаться. Я перебирала причины отказа, говорила себе, что вот прямо сейчас отстукаю послание, извинюсь, скажу, как мне жаль и… и… И все! Свободна. Все равно уже ничего не исправить. Эта странная женщина убила себя. Мы пересеклись на миг, она сунула мне ключи… Как будто бы вручила собственную судьбу. Почему мне? Почему я? Почему мы оказались в одном пространстве в одно время? Кто дергает за нитки и сталкивает лбами?

Я бормотала «не хочу, не буду, гори оно все», подходя к дому Ванессы по Милославской, злилась на себя за бесхребетность и спрашивала, какого черта. Какого черта я ввязываюсь неизвестно куда? На что я рассчитываю? Я даже не придумала, как вести себя с ней и о чем спрашивать. Она же мигом раскусит меня и увидит падшего ангела в душе. Скажет, как припечатает: «У вас, милочка, в душе падший ангел. Убегал от кары и спрятался». И что после этого мне прикажете делать? Я как никто знаю силу слова. Как жить дальше с падшим ангелом в душе?

Тем более я им не верю. Наверное, слишком рациональна. Ну не верю! Иногда смотрю мистические истории на ТВ и всякий раз удивляюсь простоте сюжета, при всей его фантастичности весьма незатейливого. Именно! С одной стороны привидения, страшилки и наложенные порчи, с другой — сплошной реализм: нет, мол, никакой мистики, это вы грибов не тех объелись, или лекарство просроченное, или скрытая экзотическая хворь, вызванная случайно залетевшим в наши широты африканским микробом. Или родственники хотят захапать вашу квартиру, или друзья жаждут отомстить за давнишнюю пакость, а то еще, может, коллеги норовят свести с ума ввиду открывшейся вакансии. В итоге привидения, галлюцинации и пришельцы. А на самом деле ничего такого. Честное слово.

Улица Милославская, дом номер семь… Магическое число, кстати. И означает оно мудрость, утонченность, высокий уровень образованности и философское отношение к жизни. Совпадение?

Прекрати, слышишь?

Дом старый, приземистый, не дом, а крепость с толстыми стенами. Еще довоенный, с окнами-бойницами. В глубоких проемах поблескивают современные стеклопакеты. Как яркие заплаты на рубище… э-э-э… Как там? Избушка на курьих ножках. Ведьмино жилище.

Я набираю код, открываю дверь и оказываюсь в полутемном холодном парадном. Откуда-то сверху падает размытый сноп света. Пахнет пылью и затхлостью. Квартира четырнадцать на третьем этаже. Я поднимаюсь по широким стертым мраморным ступеням, останавливаюсь перед высокой дверью с белой цифрой четырнадцать. Здесь. Поднимаю руку к металлической кнопке звонка и вздрагиваю, заслышав глухой, словно из-под земли, голос: «Открыто». Толкаю дверь и оказываюсь в прихожей с высокими потолками и коричневыми обоями в золотистую полоску. Прихожая пуста, если не считать длинной вешалки, на которой ничего не висит, и двух взаимно отражающихся старинных зеркал на противоположных стенах. Зеркала в массивных темного золота рамах, изображение слегка «рябит», словно под действием сквознячка, и напоминает поверхность пруда в пасмурный день. Разумеется, мне тут же пришло в голову, что это вход и выход… Туда и оттуда. В параллельный мир. Все это слабо освещено плафоном под потолком. Еще одно световое пятно — распахнутая дверь в комнату.

— Прошу сюда! — слышу я негромкий голос.

Переступаю порог и застываю как вкопанная при виде женщины в инвалидном кресле. Я сразу узнаю ее — это была Ванесса! В жизни она старше и проще, чем на фотографии. Без красных бус, в скромной черной одежде, но все равно поразительно красивая! Колени ее прикрыты серо-синим клетчатым пледом. Мой взгляд выхватывает морщинки в уголках глаз и у рта. Мы молча смотрим друг на дружку. Взгляд Ванессы серьезен, выжидающ, без улыбки. Но и ничего дьявольского. Обыкновенная, слегка уставшая женщина в инвалидном кресле.