Он быстро продолжал, не дожидаясь ответа. То, что он говорил, не звучало ни враждебно, ни с издевкой, потому что он знал Стэндиша еще со времен его ассистентской работы, и уже тогда молодой врач серьезно интересовался раскрытием преступлений. Он считал, что Стэндиш не бросил работу медицинского эксперта именно из-за этого интереса, хотя Стэндиш не признавался в этом даже самому себе.
— Слушай, док, — сказал он. — Я, кажется, знаю, как мне поступить на этот раз. Думаю, что мы получим обвинительное заключение. Затем ты придешь ко мне с реальными доказательствами в пользу твоей версии, и я тебя выслушаю. А до той поры пусть этим займется полиция.
Стэндиш отложил листок и встал. Он сказал, что Боллард, видимо, прав. У него просто возникла вот такая мысль, и, как ему показалось, ответ был не так прост, как показалось Болларду. Затем, когда ему пришла в голову еще одна мысль, он сказал:
— А что с этой девчонкой у твоей двери? Ты ее задержишь?
— Я еще не думал об этом; а что?
— Да похоже, что она уже на пределе. Боюсь, что тебя ждет истерика.
— Истерика, говоришь?.. — Боллард озабоченно посмотрел на Стэндиша. — И что мне с ней делать?
— Ну, если ты не собираешься задерживать, я отведу ее домой, дам пару таблеток. От нее будет больше толку, если дать ей отдохнуть.
Боллард выслушал совет с уважением.
— Разумеется, — сказал он. — Так и сделай, ладно? Я не хочу из-за нее неприятностей.
Он открыл дверь и подошел с врачом к девушке, которая, казалось, и не пошевельнулась за время их разговора. Ее тонкое лицо все еще было сероватым, а взгляд — неподвижным.
— Это доктор Стэндиш, — сказал Боллард. — Мисс Кейт… Он отвезет вас домой.
Стэндиш взял девушку за руку. Под тканью жакета тело ее казалось напряженным и непослушным, когда он помогал ей спуститься по лестнице и посадил в машину. Когда они отъехали, она заговорила не сразу.
— Это я во всем виновата, — сказала она упавшим голосом.
— В чем? Что Эсти его застрелил? — задал Стэндиш наводящий вопрос.
— Ральф не стрелял в него. — Она выпрямилась, и впервые на ее щеках появился румянец. — Он не мог этого сделать. Никогда.
— Но у него был пистолет.
— Я знаю, но…
— Тогда почему же вы виноваты?
— Мне не надо было встречаться с Ральфом, даже показывать, что он мне нравился. Я знала, что Флеминг жестокий, злобный парень. Большинство мужчин оставляют вас в покое, если видят, что их недолюбливают, а Джордж стоял на своем. Он приходил в клуб каждый вечер и ждал до закрытия, чтобы отвезти меня домой. Мне надо было сообщить в полицию, надо было все уладить с Джорджем, прежде чем начать встречаться с Ральфом. Он был не такой, как все. Не смотрел косо, не приставал, не отпускал грязных шуточек, как другие, когда чистишь их щеткой. Ральф хотел, чтобы я ушла с этой работы. Он любил меня. Я рассказала ему о Джордже, но он сказал, что сам с ним разберется. — Она низко опустила голову.
— Вы же не виноваты, что у Эсти оказался пистолет.
— Нет, это из-за меня. После драки Ральф сказал, что Джордж снова изобьет его. У него в кабинете был пистолет, и он сказал, что будет носить его с собой, а я его не отговорила. Я знала, что Джордж был задирой, но считала, что он трус.
— Если Эсти не виноват, почему же полиции приходится его разыскивать?
— Не знаю… — У нее перехватило дыхание от рыданий. — Может, он пришел к Джорджу, увидел, что тот уже мертв, и испугался, когда понял, чем это обернется.
Стэндиш оставил ее в покое на несколько минут, затем начал осторожно расспрашивать о ней самой. Ему удалось узнать больше, так как она начала говорить быстро, слова вылетали так поспешно, словно ей захотелось, наконец, выговориться.
Оказалось, что она живет в двух кварталах от него, и гаражи стоят в одном и том же месте. Он выяснил, что она приехала из рабочего городка в штате Огайо, что ей — 21 год, что она хотела играть на сцене и даже два сезона играла в летнем театре. Она не потеряла надежды стать актрисой, хотя особого успеха не имела, и сейчас работала одновременно гардеробщицей и продавщицей сигарет, так как это был единственный способ заработать — из тех, что ей были известны. Накопив денег, она собиралась попробовать счастья на Бродвее; да тут встретила Ральфа.
Он время от времени бросал на нее внимательный взгляд, и в то время, как врач в нем отмечал, что его действия помогли избежать истерического припадка, мужчина в нем попал под обаяние ее привлекательности. Он отдавал себе отчет в том, что ее грациозная фигура имела приятные округлости в нужных местах, что у нее были красивой формы руки и ноги, что, хотя выступающие скулы и мешали назвать ее лицо красивым, губы ее были мягкими и полными, а глаза, большие, зеленоватые и слегка раскосые, под густыми бровями, притягивали взгляд. Помня слова Болларда, сказанные недавно, он допускал теперь, что в определенных обстоятельствах мужчины могли бы вступить из-за нее в драку.
Читать дальше