Елена Касаткина - Чужими руками

— Не так уж и много, — улыбнулась медсестра. — Но мой рабочий день уже закончился.

— Почему вы не разбудили меня? — ещё сильней стушевался Иван Константинович.

— Жалко было. Вы так сладко спали. Но вас, наверное, дома заждались, волнуются? — девушка смотрела так участливо, что всегда замкнутый Сафронов вдруг почувствовал в себе потребность простого человеческого общения.

— Простите меня. Давайте я вас провожу.

На улице было тихо. Свет фонарей оранжевыми пятнами рассеивался по свежевыпавшему снегу. Гигантского размера снежинки кружили в воздухе и оседали на длинные ресницы Юлии Снежиной. Седовласый старик и юная красавица посреди заснеженного города выглядели, как дед Мороз и Снегурочка. Что-то незнакомое или давно забытое старое наполнило душу художника и разбудило несвойственное ему красноречие. Он прожил долгую жизнь и рассказать было о чём. Юля шла рядом и внимательно слушала. Иван Константинович чувствовал себя помолодевшим и счастливым. Ещё никто никогда не слушал его так. Она не перебивала, лишь изредка задавала вопросы. Мужчине хотелось произвести впечатление, и он стал хвастаться всем, чего он добился в жизни, слегка приукрашивая свои достижения.

То, что рассказывал художник, было для Юлии сказкой, её недосягаемой мечтой. Каждый Новый год семья Сафроновых встречала в особняке за городом. Так было всегда. За несколько дней до праздника все переезжали в Егорьево и начинали готовиться. В центре гостиной возвышалась огромная ёлка, которую украшала дочь Инна. Вера Павловна составляла меню и распределяла обязанности. Ровно в одиннадцать часов вечера все члены семейства собирались за праздничным столом проводить старый год и встретить новый.

Юля простилась с провожавшим и вошла в общежитие. Смесь знакомых и не очень приятных запахов ударила ей в нос. Девушка быстро поднялась на второй этаж. Шум, хохот, мат, проникающие из всех щелей, смешивались в один общий гул. Сказка, в которою ещё минуту назад была погружена девушка, закончилась. Действительность быстро вернула её на то место, которое было уготовано судьбой. Юля вошла в комнату и, не включая свет, подошла к окну. Где-то там среди сосен в красивом белом доме готовилась встречать Новый год семья счастливых людей. Зависть стала душить девушку.

«Почему им? Почему одним всё, а другим ничего? Чем я хуже? Это же несправедливо! Неужели я обречена сдохнуть в этой общаге?» — от волнения лицо девушки залилось ярким румянцем. — «Если только»…

Юля отошла от окна и включила свет. Кроличий мех, которым были оторочены воротник и рукава пальто, от растаявшего снега превратился в жалкое зрелище. «Нищенка, оборванка», — зло подумала про себя девушка и начала нервно стаскивать пальто.

Ужинать не хотелось. Юля включила телевизор и прилегла на диван. «Мы не можем ждать милости от природы, взять их у неё — наша задача…» — прозвучала в телевизоре знаменитая фраза Мичурина, произнесенная голосом Татьяны Васильевой. Фильм «Самая обаятельная и привлекательная» Юля видела не раз. Лёгкая комедия, в которой одинокая героиня находит своё счастье, отличалась удачным подбором актёров. Фильм позволял расслабиться после тяжёлого дня и, забыв обо всём, насладиться незамысловатым сюжетом. Но только не в этот раз. Юля стала внимательно смотреть фильм, в котором одна подруга учила другую, как заставить мужчину себя полюбить. Когда фильм закончился, девушка вынула из письменного стола тетрадь и на чистой странице вывела большими буквами — «ПЛАН ДЕЙСТВИЙ».

Немного подумав, ниже дописала: «ЦЕЛЬ — И. К. Сафронов». И тут мысли в её голове полились с такой скоростью, что Юля едва успевала их записывать.

Снежина стала строго следовать ранее составленному плану. Проявляя искреннюю заинтересованность, она узнала от Ивана Константиновича всё, что ей было нужно. Старик, тронутый вниманием, даже принёс по просьбе девушки большую фотографию, на которой были запечатлены все члены семьи. Фотография была сделана недавно, на пятидесятилетие супруги, которое отмечали в торжественной обстановке.

Пока, расслабившийся под воздействием согревающих элементов, старик увлечённо рассказывал, кто кому кем приходится, Юля старательно записывала всё услышанное в тетрадь.

— Иван Константинович, а можно я оставлю эту фотографию себе? Вы здесь такой… — девушка казалась смущённой. — Мне хотелось бы сохранить вас в своих воспоминаниях именно таким, ведь мы вряд ли увидимся с вами снова. Если, конечно, вы не заболеете. Чего, я надеюсь, не случится.