Лариса Соболева - Всадница без головы

— Ты тоже не сказал мне, что работаешь альфонсом, — огрызнулась Аля и передразнила, покручивая кистями рук в воздухе: — «Пока я постигаю тайны земных недр в офисе отца, это наиболее перспективное направление на ближайшие двадцать лет». Ах, да! Еще ты постигаешь азы бизнеса у мамочки, она же у тебя ас.

— Какая ты злая, — буркнул Ник. — Ну да, я рисовался…

— Видя легкую добычу! — хмыкнула Аля.

— Ты ведь тоже… лгунья. Наплела про папу, Англию…

— Я вынуждена! А ты с жиру!

Петя не успевал осмыслить сказанное обеими сторонами — с такой скоростью бросались фразы, ему осталось прикрикнуть на них:

— Молчать! Оба! Теперь спокойно: сколько детей и какой возраст?

Аля скрестила руки на груди и теперь упиралась плечом о джип, не хотелось ей смотреть Пете в глаза. Почему она позволила себя задержать? Все предельно просто: боялась ехать одна на квартиру и встретиться в подъезде с убийцей, надеялась, что мужчины окажут ей честь и будут сопровождать, чтобы обеспечить безопасность. Ну, а не получится, сама как-нибудь справится, ей не привыкать, отсюда и вызов прозвучал в интонации:

— Двое. Миша и Маша, близнецы, им по шесть лет.

После сказанного Ник с театральным пафосом, схватившись обеими руками за голову, застонал:

— У нее двое детей! Двое, Карл! Ей двадцать три годика, а у нее уже двое шестилетних детей! Шестилетки, Карл! — И на Альку наехал: — Это ж когда ты произвела их на свет? В шестнадцать? Ну, даешь! А ко мне чего приставала? Папашку искала своим чморикам, м?

В следующий миг он попятился, потому что Аля резко развернулась к нему, выставив указательный палец и сверкнув глазами, как дикая кошка, готовая вцепиться когтями прямо в его глаза. А предупредила без всякой театральщины, зато убедительно:

— Еще одно поганое слово о моих детях, Альфик, и я тебя закопаю!

— Отпусти ее, Петя, она вообще… неадекват, — посоветовал Ник.

— Пойми… — повернулась теперь к Пете Аля, притом к кошачьим особям уже отношения не имела. — Они одни в квартире, Тося ушла на работу. Короче, мне срочно нужно забрать Мишку с Машкой и искать другую квартиру. Моя машина пусть побудет у тебя, ладно? Я заберу, когда получу временное удостоверение, Черновой обещал уладить этот вопрос…

— А сейчас я тебя отвезу, — сказал Петя, что и требовалось Але. — Но сначала давай зайдем в квартиру, подберешь шляпу или кепку, очки… ну, чтобы узнаваемость снизить.

— Ой, Петя, спасибо, а то пока такси приедет… — растрогалась она.

— А я? — растерялся Ник. — Мне куда?

— С нами поехали, — усмехнулся Петя, неплохо зная сибарита Колясика, не любившего ради других напрягаться.

— Нет уж, нет уж, — запротестовал Ник. — Мне теперь хватит на год одних только впечатлений от переживаний и бега с препятствиями нагишом. Я вообще не люблю ни экшен, ни криминальные истории… Я пацифист по натуре.

— Много слов, Колясик, а нам некогда, — сказал Петя. — Забирай свои чемоданы из багажника и иди ко мне — куда ж тебя деть. Твоя комната наверху у балкона. Давай, быстрее шевелись.

В подвальном помещении дома Вольской, оборудованном под прачечную, в результате обыска оперативники обнаружили чехлы для кресел. Они были аккуратно и туго свернуты, лежали в непромокаемых мешках, когда развернули, они оказались еще и в крови. Внутри одного из чехлов лежали: окровавленная женская блуза, юбка в пятнах крови, бюстгальтер тоже в крови. Да, это была кровь, вне всякого сомнения. И еще найдена одна пикантная деталь, завернутая в блузу, — проколотый презерватив, но прокалывали его не иглой. Черновой, разглядывая резиновое изделие в руках криминалиста, державшего его на уровне глаз, разумеется, поинтересовался:

— А чем прокололи?

— Ну… чем-то плоским, — с толикой сомнения ответил криминалист, он примерно того же возраста, что и Черновой, стало быть, с большим опытом, а в затруднение все равно попал. — Типа маленького ножичка. Видишь узел?

— Естественно.

— Как догадываешься, презерватив был наполнен кровью. Разрезали резину, а сделать это легко, так как она тонкая, кровь потекла рекой, особенно если еще и надавить на пузырь… Андрей, а ведь ребята не выдумали историю с первым расстрелом, и предположение Петра имеет под собой основание — это был продуманный и разыгранный спектакль.

— Да я это сразу понял, — сказал Андрей Максимович.

— Кстати, в щелях паркета кровь осталась, хотя ее пытались замыть. На экспертизу взяли из нескольких участков, посмотрим, что нам откроется.