Женя Галкина - Богиня в бегах

– Это все так странно, – сказала Диана. – Правда, странно? Я очень удивлялась, когда распутывала. Думала – что за чушь, кто на ком стоял, кто на ком женился?

– Не то слово.

– А дальше?

– Мы потратили на это уйму времени, и все равно не могли понять, где вас искать. Уселись с Аглаей в одном местечке, где она слопала три ведра мороженого, и попытались начать с самого начала – с ноутбука. И с того, что общего между всеми женщинами списка, кроме того, что они очень самостоятельны и независимы. На третьем ведре мороженого Аглаю осенило: она вспомнила, что ты интересовалась у нее именем какого-то психиатра. Я вспомнил, что к какому-то мозгоправу ходила и моя сестра. Пришлось обыскать Светину квартиру, чтобы найти подтверждение, которого никто, кроме меня, не нашел бы. Света, когда болтает по телефону, всегда тянется рисовать или черкать что-то. Она пишет имена тех, с кем говорит, ромашки вырисовывает вокруг, рамочки делает. Когда она была маленькая, изрисовала и исписала все обои в прихожей, где стоял телефон. А теперь – теперь нет стационарных телефонов, есть мобильники. Где же можно черкать-рисовать, когда разговариваешь по мобильному дома?

– Я бы листы специальные завела. Или блокнотик.

– Это если ты не Света, – улыбнулся Петр. – А Света продолжила изрисовывать обои: у нее в комнате за кроватью полный список всех ее собеседников. Она валялась там, разговаривала, назначала встречи, планировала занятия и черкала на обоях. Записи ниже уровня глаз, кому не надо – не присмотрится.

– Она рисовала на новых обоях после ремонта? – поразилась Диана.

– Погоди, ты с ней еще познакомишься и тогда поймешь, – пообещал Петр. – В общем, у нее был там некий Карл Ш., обведенный рамочками много раз. Это означало, что он часто ей звонил… Или наоборот, она часто с ним общалась. А пока я искал доказательства, Аглая искала Шелепу. То, что она о нем узнала, знаешь и ты. Он чокнутый.

Диана невольно поежилась. Образ улыбающегося Шелепы, кругленького, в ярком галстучке, иногда приходил к ней во снах: ужасное видение, наклоняющееся над ней со шприцем.

– Все эти розыски заняли время. В итоге по адресу клиники Шелепы мы неслись уже ночью и успели вовремя: я выскочил из машины как раз тогда, когда этот ублюдок поднимал пистолет. Аглая осталась в машине и вызывала «скорую» и полицию.

– Я думала, что Глеб – как каменная скала, что его не одолеть, – призналась Диана, – у страха глаза велики. А ты его так быстро уделал: хлоп справа, хлоп слева! А он только лапами машет и все мимо!

– Ты так радуешься, как будто в школе два мальчика подрались за твои косички, – недовольно заметил Петр. – А он тебя убить собирался. Тебя! Мою любимую женщину!

Он умолк, скулы обозначились резче, губы поджались. Светлые глаза смотрели куда-то вдаль и насквозь. Диана отчетливо увидела его мысли, ощутила его чувство: ненависть, огромная и огненная, кипящая лавой. Ненависть, которую он испытал в момент, когда Глеб нажал на курок, а Диана, закричав, упала на асфальт.

Жуткие картины понеслись перед глазами: сырые края свежевырытой ямы, бархатная ткань, свечи… Это все, страшное и не случившееся, Диана отогнала легким поцелуем, прижалась к Петру, и он обнял ее.

– Вот и все. Аглая перетащила в салон своего «вольво» Свету – на ней не было ни царапины, просто крепко спала. А ты осталась лежать до приезда «скорой» – я только укрыл тебя потеплее и ждал.

– Аглая – замечательная, – сказала Диана, жмурясь от солнца, радостно впитывая кожей тепло его и любимого человека. – Ты – тоже.

Так Диана узнала, как произошло ее спасение.

С тех пор прошла неделя, и вот наступил тот самый день. «Того самого дня» она ждала с таким нетерпением, что подгоняла минутки, торопя их и упрашивая бежать быстрее, как делала в детстве.

Теперь так же она подгоняла Аглаю:

– Аглаечка, милая, быстрее, езжай быстрее! – Заклинание повторялось каждые десять минут.

– Она тебя не слышит, – отозвался Петр, – как это вообще должно работать?

– Это женская магия, – откликнулась Диана, плавно покачивая подкравшийся к ней золотой шарик. Она легко подтолкнула его, он поплыл прочь, тесня остальные, и к кровати вместо него подступил белый.

Лилии благоухали медовым нектаром. Петр молча любовался Дианой. Она сидела в постели, в белой рубашке, под которой туманно и соблазнительно рисовались контуры ее тела. Красное золото волос закатными облаками рассеялось по плечам Дианы, словно по белоснежным вершинам холмов, покрытых снегом. Ее тонкий профиль, персиковые улыбающиеся губы и нежная ямка в основании шеи будили желания, давние, как мир. Как мир, давняя история: она полюбила его, он полюбил ее, и теперь ему хочется взять ее на руки и сделать своей, навсегда своей.