Наталья Александрова - Восемь обезьян

— Сейчас мы тебя пожалеем, — фыркнула Надежда, — ты хозяина-то этой квартиры ограбил и убил!

— Это не я, это Ринатка… — Маркел опустил голову.

Тут раздался звонок в дверь.

— Ну, слава богу, наконец-то, сколько можно ждать! — Надежда устремилась в прихожую.

— Кто это там пришел? — опасливо проговорила у нее за спиной Полина Самсоновна.

— Да это Алена из детективного агентства оперативников прислала! — ответила Надежда, торопливо открывая замки и запоры. — Заходите, — проговорила она, распахивая дверь. — Долго же вы добирались, мы тут уже без вас управились…

И тут язык у нее прилип к нёбу.

В дверях стоял один-единственный человек, и он был совсем не похож на оперативника из частного детективного агентства.

Это был высокий худощавый мужчина с лицом длинным и узким, как лезвие ножа. А еще это лицо было смугло, оно отливало непривычным тусклым оттенком, какой приобретают с годами бронзовые статуи. Казалось, это лицо было опалено солнцем дальних, незнакомых морей, да что там — солнцем незнакомых времен или даже незнакомых миров. И одет он был как-то странно — то ли в старомодный костюм, то ли вовсе в какой-то камзол, какие носят герои исторических фильмов. Вообще, с его одеждой что-то было не так — она словно менялась каждую секунду, переливаясь и преображаясь.

В голове Надежды в долю секунды пронеслась неутешительная мысль — вот она учила Полину Самсоновну не открывать дверь незнакомым людям, а сама, как последняя дура, распахнула дверь, вовсе ничего не спросив и даже не взглянув в глазок…

— Кто… вы? — пролепетала она, пытаясь в то же время захлопнуть дверь перед носом таинственного незнакомца.

Это было, однако, ей не под силу. Смуглый незнакомец протиснулся в квартиру, как танк в посудный магазин, скользнул по лицу Надежды странным, пустым взглядом узких змеиных глаз и произнес единственное непонятное слово:

— Микелин!

Надежда вспомнила странный дневник, который она нашла в квартире Михаила Юрьевича. Неужели в том дневнике была написана правда? Неужели этот человек пришел сюда из неведомо какой страны, из неведомо какого времени за своей удивительной монетой?

— Микелин! — повторил смуглый незнакомец, оттолкнул Надежду и пошел по коридору, словно почуявшая след гончая.

Надежда опомнилась и бросилась вперед, чтобы опередить этого странного человека. За ней, тяжело топая, неслась Полина Самсоновна.

Наконец все трое ворвались в кабинет. Маркел полусидел, привалившись к стене, со связанными за спиной руками и не сводил глаз с обезьяны. Надежда схватила эту обезьяну и прижала ее к груди.

— Микелин! — повторил смуглый тип и повернулся к Маркелу. — Ты есть нашел микелин?

— Чего уж теперь… в обезьяне он… — ответил тот тусклым, усталым голосом.

— Что есть вобезьяна? — переспросил смуглый и тут же понял, догадался, точнее, почуял и повернулся к Надежде. — Отдать микелин! — проговорил он странным, равнодушно-повелительным тоном.

Надежда попятилась, стрельнула глазами вправо-влево, прикидывая, сможет ли убежать. Но тут в руке у незнакомца появилась странная короткая плетка. Плетка эта извивалась, как живая, а потом она повела себя и вовсе удивительно: выскользнула из руки хозяина и поползла по полу к ногам Надежды.

Надежда взвизгнула и попятилась в сторону окна, но живая плетка уже опередила ее.

Надежда поняла, что выхода у нее нет.

— Черт с тобой, забирай свой микелин! — проговорила она заплетающимся языком. — Только убери свою гадость ползучую…

Смуглый незнакомец понял ее. Он издал какой-то странный звук — нечто среднее между свистом и шипением, и живая плетка послушно вернулась в его руку.

Тогда Надежда шагнула вперед, протягивая ему злополучную обезьяну.

Но в последнее мгновение руки ее разжались, и обезьяна полетела на пол.

Кто его знает — то ли Надежда не удержала ее, то ли она не могла смириться с мыслью, что так и не увидит, что в ней было спрятано, так и не узнает точно, за чем охотились все эти люди.

Так или иначе, обезьяна упала на пол и разлетелась на множество кусков.

Маркел вскрикнул. Смуглый незнакомец зашипел по-змеиному. Надежда нагнулась, чтобы рассмотреть осколки.

Но смуглый тип уже опередил ее.

Он ползал по полу, гибкий, как змея, и чуть не обнюхивал каждый осколок.

Через долгую минуту он снова зашипел и поднял голову. В его узких змеиных глазах были злость и разочарование.

— Микелин! — повторил он, как заклинание. — Где есть микелин?