Наталья Александрова - Восемь обезьян

Эльвира вела тяжелую борьбу, и, к ее несчастью, в этой борьбе врачи вставали на сторону ее родственников. Они бессовестно утверждали, что Эльвира — практически здоровый человек.

И вот наконец на горизонте засветилась надежда…

— Так вы говорите — она фиолетовая?

— Да, так мне, по крайней мере, кажется.

— И что это значит?

— Ох, лучше вам об этом не знать!

Эльвира схватилась за сердце. Сердце, как обычно в таких случаях, тревожно застучало.

— А что же мне делать?

Мужчина подсел к ней поближе и доверительно понизил голос:

— Вот вы, извините, кто? Какое животное?

— Это в каком же смысле? — растерялась дама и даже покраснела от возмущения.

— В смысле — по китайскому календарю. Вот я, к примеру, огненный дракон…

— Ах, вы об этом! — Эльвира Степановна облегченно вздохнула. — А я было подумала… по китайскому календарю я змея.

— Ну, я так и думал! — Мужчина уважительно улыбнулся. — Я сразу почувствовал к вам симпатию! Драконы и змеи — родственные существа. Не то что лошади и особенно эти, — он неодобрительно поморщился, — обезьяны… вот змея и обезьяна — это противники, антагонисты… они совершенно не могут ужиться!

— Что вы говорите! — ахнула Эльвира Степановна.

— Надеюсь, у вас в доме нет обезьян?

— Обезьян? Не-ет. Кошка есть, сиамская, а обезьяны нету.

— Ну, я не живую имею в виду, а…

— Есть! Есть одна! — Женщина прижала руку к лицу, глаза ее округлились. — Это все он, Валентин…

— Очень плохо! — Мужчина помрачнел. — Немедленно избавьтесь от нее, пока еще не поздно! Возможно, что именно эта обезьяна испортила вашу карму!

— Вы же говорили — ауру?

— Неважно. Карма и аура взаимосвязаны. Негативная карма создает отрицательную ауру, и наоборот. В любом случае как можно скорее избавьтесь от обезьяны!

— Обязательно! Как хорошо, что вы мне об этом рассказали, открыли глаза. Это все он, зять! Валентин! Я всегда знала, что он желает мне зла, возможно, даже смерти. И когда он подарил мне ту обезьяну, я очень удивилась — с чего это вдруг? И мне она даже понравилась… такая симпатичная… но теперь я все понимаю! Он подарил мне ее нарочно, чтобы я заболела…

— Очень возможно! — строго проговорил мужчина. — Дама, ваша очередь подошла.

— Не нужно мне к этому врачу. Вы мне открыли глаза, теперь я все знаю. Мне скорее домой нужно, избавиться от этой несчастной обезьяны! — Эльвира Степановна порывисто вскочила со стула.

— Только еще одно имейте в виду, — задержал ее незнакомец, — вы не должны ее портить, бить, ломать…

— Это еще почему? — удивилась Эльвира.

Она уже предвкушала, как разобьет мерзкую обезьяну на мелкие куски, выместив на ней все, что чувствует к зятю.

— Причиненный ей вред может перейти на вас.

— А что же делать?

— Просто вынесите ее из дома. Не выбрасывайте в мусоропровод — там она может разбиться. Аккуратно вынесите и оставьте возле мусорного бака. Желательно завернуть ее в красный платок или еще во что-то красное. Красный цвет экранирует негативную ауру. Возможно, ее кто-нибудь подберет. Кто-нибудь, кому она больше подходит по восточному гороскопу.

— Вот спасибо! Спасибо, что предупредили!

Валентин Сергеевич Сугробов открыл дверь, вошел в квартиру и прямиком направился в гостиную.

На полке с тещиными безделушками, где всегда стояла чертова обезьянка, ее не было. Как же так? Он видел ее там еще вчера, ну самое давнее — позавчера!

Сугробов на всякий случай вытащил с полки все фигурки — котов, собак, лошадей, драконов… вдруг теща переставила обезьяну во второй ряд как неактуальную?

Обезьяны не было, она как сквозь землю провалилась.

Из прихожей донесся звук открываемой двери, медленные тяжелые шаги.

Теща.

Сугробов начал расставлять керамические фигурки на прежнем месте, но не успел.

Теща появилась на пороге гостиной и грозным, суровым голосом проговорила:

— Валентин, что это ты делаешь? По какому праву ты трогаешь мое имущество?

— Что? — Сугробов обернулся, уставился на тещу полным ненависти взглядом. — Какое имущество? Лучше скажите, где она! Куда вы ее подевали?

— Кто — она? — воскликнула Эльвира Степановна трагическим голосом, каким провинциальные трагики девятнадцатого века ревели на весь театр — «Быть или не быть?!»

— Обезьяна! — ответил Сугробов.

Впервые за все годы совместного проживания он ничуть не испугался тещиного крика.

— Обезьяна? Так ты спрашиваешь, где твоя мерзкая обезьяна? Слава богу, нашелся порядочный человек, который открыл мне глаза на твои преступные намерения!