Фредерик Форсайт - Нет возврата

— Что, собираетесь почтить его память на месте? — поинтересовался он.

— Что-то вроде того, — ответил Рам Лал.

— По вашим национальным обычаям?

— Можно и так сказать.

— Наверное, это не хуже и не лучше того, как мы, христиане, собираемся у могил, — заметил водитель и взялся за газету.

Харкишан Рам Лал прошел через рощу к лугу и остановился у того места, где они разводили огонь. Он осмотрелся по сторонам, окинул взглядом высокую траву и кусты ракитника и дрока, растущие из песчаной почвы.

— О виша серп, — позвал он спрятавшуюся змею. — О ядовитый змей, ты слышишь меня? Ты выполнил то, ради чего я привез тебя сюда из гор Раджпутаны. Но ты должен был умереть. Я бы сам тебя убил, если бы все пошло так, как я задумывал, и выбросил бы твое грязное тело в реку. Ты слушаешь меня, смертоносный? Тогда слушай. Ты можешь еще немного пожить, но потом ты умрешь, как умирает все. И ты умрешь в одиночестве, ты не найдешь себе самку, потому что в Ирландии не водятся змеи.

Песчаная эфа не слышала его, а если слышала, то ничем не показала, что понимает. В глубокой норе в песке прямо под ногами индийца она была занята тем, что велела ей делать природа.

Внизу, у основания змеиного хвоста, расположены две перекрывающие друг друга чешуйки, которые скрывают клоаку. Хвост эфы был поднят вверх, тело ее ритмично содрогалось, словно в каком-то примитивном танце. Чешуйки были открыты, и из клоаки один за другим на свет появлялись двенадцать детенышей — каждый в прозрачной оболочке и не менее ядовитый, чем мать.

– Да ещё и это впридачу, – сказала миссис Мергатройд.

На соседнем сиденье такси её муж тихонько вздохнул. У миссис Мергатройд всегда было в запасе что-нибудь “впридачу”. Как бы удачно всё ни складывалось, Эдна Мергатройд непременно находила повод поныть и пожаловаться. Короче говоря, она была редкой занудой.

Сидевший за спиной водителя Хиггинс, молодой менеджер из центрального офиса, премированный недельным путешествием за счет банка как "самый многообещающий новый сотрудник года", хранил молчание. Он занимался валютными операциями – энергичный молодой человек, с которым они впервые встретились двенадцать часов назад в аэропорту Хитроу. Под напором миссис Мергатройд его изначальный энтузиазм потихоньку улетучивался.

Водитель-креол, улыбчивый и приветливый поначалу, когда они только садились в его машину, чтобы ехать в отель, также уловил настроение своей пассажирки и притих. Его родным языком был креольский французский, но по-английски он понимал прекрасно, недаром Маврикий целых сто пятьдесят лет был британской колонией.

Эдна Мергатройд всё брюзжала, поток жалоб и возмущённых комментариев не иссякал. Мергатройд, отвернувшись, смотрл в окно, где вид аэрпорта Плезанс сменился видом дороги, ведущей в Маебург, старинную французскую столицу острова, с его обветшавшими фортами, которые в далёком 1810 году не смогли защитить город от британского флота.

Мергатройд глазел в окно, восхищённый открывающився видом. Он твёрдо решил сполна насладиться недельной поездкой на тропический остров – первым в его жизни настоящим приключением. Перед отъездом он прочёл два толстых путеводителя по Маврикию и тщательно изучил подробную карту местности.

Они миновали деревню и въехали в царство сахарного тростника. У входов в дома по сторонам дороги они видели индийцев, китайцев, негров и креолов-метисов, живущих здесь бок о бок. Индуистский храм, буддистская пагода и католическая церковь стояли рядышком, в каких-то ярдах друг от друга. Путеводители сообщали, что на Маврикии представлены шесть основных этнических групп и четыре мировые религии. С подобной смесью Мергатройд сталкивался впервые, а уж то, что все мирно уживались друг с другом, было и вовсе удивительно.

Они миновали ещё несколько деревушек, вероятно небогатых и очевидно неопрятных; их жители улыбались и приветственно махали руками. Мергатройд махал в ответ. Четыре тощих цыплёнка выскочили из-под самых колес такси, чудом избежав гибели, а когда он обернулся, они уже опять копались в поисках пищи в совершенно бесплодной на вид дорожной пыли. Машина сбавила скорость перед поворотом. Из хижины вышел маленький мальчик-тамил в одной рубашке. Он встал у обочины, задрал подол своего одеяния и принялся мочиться на дорогу как раз когда такси поравнялось с ним. Продолжая придерживать рубашку одной рукой, он помахал другой. Миссис Мергатройд фыркнула.