Вера Миносская - Хранители

Из стеклянного чайника митрополит разлил по чашкам душистую малотиру — горную травку, пожалуй, самый популярный на Крите чай. И приглашающе повел рукой на финики с цукатами в вазочке:

— Угощайтесь, прошу вас!

Я с удовольствием сделала глоток. Малотиру любила всегда, а за последние месяцы и вовсе приноровилась пить ее по три раза на дню: в жару только она да ветер избавляли от желания спустить с себя кожу. Иван же машинально провел пальцем по чашке, не отрывая взгляда от Владыки. Тот наклонил голову и сказал тихо:

— Соболезную вам, сын мой. За последние дни мы с вами понесли тяжелые утраты. Господь забрал к себе моего друга и давнего собеседника — архимандрита Тихона. Когда-то мы оба были послушниками Ставроникитского монастыря на Святом Афоне. И хотя впоследствии несли службу в разных местах, до самой смерти отца Тихона состояли в переписке. Священное Писание учит, что нам должно радоваться об ушедших в Царствие небесное и предвкушать встречу с ними, но… Все мы грешны в своей тоске. Что поделать, человек слаб…

Владыка задумчиво поглаживал бороду указательным пальцем.

— Еще скорблю по вашему дядюшке. Лично с ним, к сожалению, я не был знаком, но заочно давно наслышан от отца Тихона. Царствие им Божие. — Владыка перекрестился.

Ваня опустил голову. Даже не поворачиваясь к нему, я чувствовала его напряженное ожидание.

— Итак, — после паузы продолжил митрополит, и взгляд его из задумчивого сделался острым, — почему я побеспокоил вас. Иеромонах Тимофей говорил со мной по телефону за четыре дня до кончины. Он звонил из Ханьи, с аппарата в какой-то таверне. Сказал, что в деле нашем основное звено — вы, Иван. И просил сразу же найти вас в случае его смерти. Разговор тот встревожил меня до крайности…

— Владыка, — невежливо перебил его Ваня, — простите. Если можно — в каком деле? У меня ощущение, что о моем дяде весь Крит знает куда больше моего.

— Скрытность отца Тимофея по отношению к вам была вызвана исключительно желанием защитить и оградить вас от той темной, мерзкой истории, в которую оказались втянуты они с отцом Тихоном.

«Ого!» — подумала я, глядя на митрополита. Взгляд его сейчас был грозен, губы плотно сжаты. Владыка явно гневался, хотя пока было не ясно, на кого именно. Беззвучно посердившись еще немного, он продолжил:

— Зимой этого года слуги божьи, архимандрит Тихон и иеромонах Тимофей, сделали удивительное открытие. Разбирая старые хозяйственные записи, ваш дядя нашел коробку с письмом. Оно было адресовано игумену Нектарию, бывшему настоятелем этого монастыря в середине XVII века. Писала его крестная дочь — дворянка София Да Молин из влиятельного венецианского семейства Ханьи. Судя по описываемым событиям, письмо было составлено накануне завоевания Крита турками. София сообщала места захоронения бесценных сокровищ. А именно…

Митрополит сделал паузу и испытующе глянул на нас:

— Евангелия от апостола Павла — оригинала и списков с него. И ключа, отпирающего тайник с рукописями.

С нерелигиозным Ваней эффект получился слабый. Я же изумилась, чем порадовала Владыку:

— Но как же от Павла? Разве есть такое Евангелие?

— До сих пор считалось, что нет. На сегодняшний день существует четыре канонических Евангелия: от Матфея, Луки, Иоанна, Марка. И если все, о чем я скажу, позже подтвердится, это будет одно из величайших открытий нашего времени как с научной, так и с духовной точки зрения.

При этих словах Владыка неожиданно резво для своей комплекции поднялся из-за стола. И дальше вел рассказ расхаживая по комнате и заложив руки за спину, как учитель.

— Вообразите, дети мои, какой трепет, какое благоговение должны были охватить сердца настоятеля и иеромонаха! Из письма девицы следовало, что ключ, открывающий тайник, находится в изножье гробницы ее матери при соборе Святого Николая в Ханье. Вы, безусловно, его знаете.

Мы кивнули. Собор был одной из достопримечательностей старого города: в одном крыле он имел православную колокольню, в другом — минарет.

— Во времена венецианского владычества, — продолжал митрополит, — это был доминиканский собор. В его усыпальнице нашли покой многие венецианские вельможи Ханьи, в том числе мать Софии. Турки, отбив Крит у Светлейшей, устроили из собора главную мечеть города. Ныне от былых венецианских захоронений остался небольшой подвал, забранный решеткой, на площади перед храмом.

Ваня сказал:

— Знаю его. Это на площади 1821 года.