Эрик-Эмманюэль Шмитт - Человек, который видел сквозь лица

– Разве ты не заметил, что я начал Библию с картины всеобщего мира и согласия и закончил ее тем же?

– Ничего похожего я там не обнаружил.

– Ну как же, взять хоть Книгу Бытия, где я написал: «И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке», – разве Адам и Ева не жили там счастливо? А потом еще вспомни последние строки из Апокалипсиса: там я снова даю картину мирного, счастливого бытия. То, чем люди пользовались в начале времен, они обретут позже. Надежда есть оборотная сторона уныния. Однако мужчина и женщина не пожелали моего рая. Ева надкусила плод с древа познания, парочка была изгнана, он приговорен «в поте лица своего есть свой хлеб», она – «в болезни рожать детей». Какой отсюда вывод? Нужно стремиться в Эдем. Люди попадут в рай, лишь пройдя испытание злом, страданием, несправедливостью. Истина познается через тяжкие усилия, но счастье в конце затмит счастье начала, ибо заработанное счастье более прочно, нежели дарованное. Между этими двумя блаженствами я установил переходный период, и Библия являла собою лишь вводную инструкцию. А жестокость возникла в жизни человека по его вине, и в этой Книге я учу, как от нее избавиться. Текст я разбил на этапы – от убийства Авеля до распятия Христа. Естественно, каждый этап, взятый в отдельности, может шокировать. Но их нужно рассматривать в перспективе, в глобальном плане. И тогда, по истечении срока, все, через что мир уже прошел, покажется отжившим.

– Прямо трогательно, до чего же Вы уверены в себе!

– Я создал для вас учебник о том, как избежать жестокости.

– Нет, не надейтесь так легко отделаться! Когда я Вас читаю, меня поражает главное: Вы запятнали себя жестокостью! После Моисея Вы прибегаете к услугам Иисуса Навина, безжалостного, неумолимого военачальника, который захватил Землю обетованную, обагрив ее кровью. В Иерихоне он уничтожил целый народ – мужчин, женщин, детей и стариков, то есть организовал – от Вашего имени – настоящий геноцид. Была ли в этом необходимость? И он же повесил пятерых аморрейских царей. Была ли в этом необходимость? После чего он благополучно прожил до ста десяти лет. Была ли в этом необходимость? А позже Илия, Ваш пророк, зарезал, по Вашему наущению, четыре сотни жрецов Вааловых [29]. Затем…

– Остановись! Ты рассматриваешь факты с точки зрения современного человека, с его рациональным мышлением и принадлежностью к цивилизации, которая провозгласила права человека и осудила жестокость, объявив ее вселенским злом. А в древности без жестокости невозможно было выжить. Она царила повсеместно. Племена, оседлые и кочевые, сражались за любую ценность – за колодец, за клочок поля, за пищу, за леса и животных. Все они поклонялись жестоким богам, дабы посеять страх в сердце врага и убедить его в своей силе. И если я хотел, чтобы меня слушали, я должен был изъясняться, как тигр, а не как мышка. Не проповедуй я жестокость, меня не считали бы всемогущим. И вот, чтобы задобрить ваш мир, мне пришлось говорить лозунгами этого мира.

– Вы решительно считаете себя правым во всем! Неужели Вам вообще не свойственна самокритика?

– Иногда свойственна; именно поэтому я и написал свою вторую книгу.

– Новый Завет?

– Да, все истории, связанные с Иисусом.

– И Вы знали о нем с самого начала?

– Конечно.

– Трудно поверить.

– А ты прочти внимательно Ветхий Завет, потом Новый – и увидишь, что в первом уже есть наметки второго.

– Потому что в первом Вы предвещаете явление Мессии?

– Вот-вот! Я уже тогда готовился написать второй том.

– Ага…

– И тогда же я обозначил решение проблемы, избавляющее вас от живодерства. Вот историйка, которая тебя убедит: некий псалмопевец умоляет Бога погубить младенцев из вражеского стана, сбрасывая их с крепостной стены [30]. Ты скажешь: какая жестокость! Нет, это выход за пределы жестокости. Просить Господа лично уничтожить врага – значит самому устраниться от этого злодейства. Человек вытесняет жестокость из реальности и из собственной воли.

– Но не из собственных мыслей!

– Верно. Вот почему мне пришлось завершить свою работу, написав вторую книгу, где Иисус отвергает насилие. Он являет себя кротким и любящим, исцеляет больных, защищает слабых, калек, женщин и детей; он даже не бичует супружескую неверность, но в результате умирает на кресте. Его агония поистине скандальна: Бог становится жертвой! Бог погибает от человеческой жестокости! Бог, который, с учетом своих возможностей, мог бы вести себя подобно льву, избрал для себя участь агнца! Он пострадал ради вас, дабы указать людям на их бессмысленную жестокость и призвать к раскаянию. Он пожертвовал собой, дабы наставить вас, а потом изменить вашу природу. Трудно выразиться яснее, не правда ли?