Лаура Липман - Девять пуль для тени

— Давайте лучше поговорим о вас и о возможности управлять вашими порывами и эмоциями, Тесс, — предложил он.

— Порывами? Не думаю, что у меня с этим проблемы.

— А я и не говорил, что они у вас есть. Я здесь не для того, чтобы говорить вам, с чем у вас проблемы. Скорее уж, тут вы сможете мне помочь. Подумайте хорошенько: когда вы действуете, повинуясь какому-то импульсу, есть ли в ваших действиях закономерности? Когда вам в голову приходит интересная идея, вы склонны следовать ей немедленно или подождете какое-то время?

— Нет, конечно. Мне кажется, в смысле самоконтроля у меня все в порядке, — сказала Тесс, но в голосе ее звучала нотка сомнения.

— А как же тот случай, когда вы напали на Микки Печтера?

— Я на него не нападала!

— Прошу прощения, если я неудачно выбрал слово. Но разве вам не приходилось действовать необдуманно, импульсивно? Не правильно ли будет сказать, что в такие моменты вас будто подхватывает что-то?

— Подхватывает? Меня?!

— Нет, это вы мне скажите, бывает или нет. Я бы лично назвал это чувством вседозволенности. Ощущением того, что ваши действия оправданны и даже в какой-то степени законны.

— Но ведь так оно и было!

— Возможно. Но вопрос, поступили ли вы правильно, сейчас меня не интересует. Вернее, он интересует меня куда меньше, чем другой: всегда ли вы так уверены в собственной правоте? В том, что вы просто не можете поступить неправильно?

Итак, он обвиняет ее в том, что она такая же, как те люди, которых она описывала Карлу. Которые, уверившись в собственной непогрешимости, всегда находят оправдания собственным поступкам. Но она не такая! Или все же… Неужели такая?!

— Я пытаюсь поймать убийцу.

Доктор Армистед снова побарабанил пальцами по губе:

— Мне казалось, что расследование ведет полиция штата, а вы только помогаете ей по мере необходимости.

— Да, конечно, но…

— Тесс… — Почему-то ей было неприятно слышать, как он произносит ее имя. Это звучало как-то уж слишком по-отечески, так, словно они были знакомы много лет, а между тем это была всего лишь третья их встреча. Он совсем не знал ее и не мог ее узнать — ни после трех сеансов, ни после тридцати.

— Тесс, я только пытаюсь заставить вас задуматься над вашими собственными поступками. Я не собираюсь вас судить, поймите. Но вы должны научиться рассматривать свои действия как часть поведения в целом. Это было бы чрезвычайно полезно.

Ну уж нет — с этим Тесс была абсолютно не согласна. Но для чего спорить? Проще сделать вид, что соглашаешься.

— Да, понимаю.

— А теперь расскажите мне, что вы чувствуете, когда думаете о вашем серийном убийце?

— Я чувствую… Я чувствую , что всего две категории людей интересует, как ты себя чувствуешь в таких обстоятельствах: это психиатры и телерепортеры.

— Из чего вы делаете вывод…

— Никаких выводов я не делаю. — Тесс не только изумило, но и позабавило, что образованный человек, похоже, не видит особой разницы между такими понятиями, как «намекать, подразумевать» и «делать вывод». Впрочем, ей и раньше доводилось разговаривать с неглупыми, достаточно образованными людьми, которые путали подобные вещи. Порой это приводило ее в бешенство. «Серийный убийца уничтожает всех, кто не в ладах с грамматикой», — промелькнула у нее в голове шальная мысль. Ей вдруг представилось, как Эрик Шиверс (он же Алан Палмер) коротает время в тихом семейном кругу, и все чудесно, пока Люси (или Тиффани) вдруг не обронит мимоходом: — «Промежду нами…»

Она невольно улыбнулась собственной шутке. И тут же устыдилась, вспомнив, что обе эти женщины еще совсем недавно были живы. Черный юмор тут явно был неуместен. Обычная казенная шутка, чертыхнулась она, одна из тех, что одинаково в ходу и у репортеров, и у копов. Иной раз она гадала, сколько дурацких, плоских шуточек отмочил бы Джонатан по поводу собственной смерти.

— Вы никогда не замечали, — продолжал доктор Армистед, — как быстро меняется у вас выражение лица?

— Нет. — Сама-то она вечно тешила себя мыслью, что природа наградила ее непроницаемым лицом, которому мог бы позавидовать даже завзятый игрок в покер. Но, возможно, оно становилось таким, только когда Тесс брала в руки карты.

— Если ваши эмоции… прошу прощения, что вновь возвращаюсь к этой теме, но приходится. Так вот, если бы они были еще более явными, вы, возможно, представляли бы угрозу даже для себя самой.

— Наверное, придется что-то с этим делать.

— Очень надеюсь, что нет. — Доктор довольно улыбнулся, словно отыграл очко у соперника. Похоже, еще один любитель поставить собеседника в невыгодное положение, подумала Тесс. — Ладно, на этот раз я вас прощаю — но только потому, что вы примчались уже на следующий день. Однако учтите: впредь ничего подобного я не потерплю. Если же ситуация действительно чрезвычайная — а мы потом найдем время обсудить, что это такое, — то мы как-нибудь договоримся.