Лаура Липман - Девять пуль для тени

— Нам же запретили это делать.

Тесс начала терять терпение. Будь на месте Карла Кроу или Уитни, их бы уговаривать не пришлось. Уж они бы обеими руками ухватились за этот план. Боже правый, как ее угораздило связаться с этим недоумком?! Всего боится, а соображает с таким трудом, словно по утрам вместо кофе пьет тормозную жидкость!

— Достаточно уже того, что вы нарушили основной закон.

— Основной закон?!

— Это из «Робокопа», — пояснил Карл. — Служить обществу. Защищать невинных. Соблюдать закон.

— Послушайте, с полицией штата я как-нибудь это утрясу, — заявила она, в душе сама поражаясь собственному нахальству. — Вы забыли, что и у нас есть козыри в руках. Пусть только попробуют выкинуть нас из этого дела, тут же устрою пресс-конференцию!

— Вы ведь клялись мне, что ненавидите прессу.

— Конечно. Только они ведь этого не знают, верно?

Карл задумчиво пожевал щеку, видимо, потрясенный ее напористостью. М-да, с напарником ей явно не повезло, уныло подумала Тесс. Похоже, мысль его может работать только в одном направлении. Дай такому пас, и он тупо помчится к воротам, думая только о том, чтобы забить гол. А в покер с ним вообще лучше не садиться — пустое дело. Нет, он не то чтобы совсем тупой, вовсе нет — просто привык всегда действовать по инструкции и вот теперь бредет по жизни, как зашоренная лошадь, не замечая даже, что они спутали его по рукам и ногам.

Что ж, придется все время помнить об этом. И научиться как-то с этим справляться.

Тесс всегда забывала, что до Крисфилда далеко — почему-то у нее всякий раз, как на грех, вылетало из головы, как глубоко уходит вниз граница Мэриленда по другую сторону залива. Впрочем, все не так уж плохо, констатировала она. В конце концов, он все-таки ближе, чем тот же Оушн-сити или какой-нибудь из портовых городов, что в Делавэре, до любого из которых пришлось бы тащиться верных три часа, а то и дольше, в особенности летом. Хотя, наверное, и до Крисфилда не меньше, вздохнула она.

Главная дорога, ведущая в Крисфилд, упиралась прямехонько в берег залива, а за ним до самого горизонта раскинулся океан. В такой ясный весенний денек он почему-то казался особенно величественным и огромным.

— Последний адрес Шиверсов — Принсесс-Энн-корт, — сказал Карл. — Тут налево.

— Может, сначала заедем куда-нибудь перекусить? Уже около часа.

— Нет. Когда мы звонили им с дороги, то предупредили, что подъедем около половины второго.

— Да, но ведь еще не половина второго, а только час.

— Не важно. И потом, я обычно не хожу на ланч.

Карл Дьюитт не признавал всю эту ерунду вроде пиццы, сэндвичей и гамбургеров — словом, ничего из того, что обычно перехватывают на ходу. Тесс уже успела это понять. Весь день он сидел на диетических сухариках, зато вечером отводил душу огромной порцией жареного мяса, предпочтительно жирного. Она уступила — возможно, потому, что из нескольких попавшихся ей тут ресторанов большинство предлагали почему-то крабов. Порция всего пятьдесят центов, вспомнила Тесс. Нет уж, ни за что!

Однако не в ее привычках было сдаваться, не оставив за собой последнего слова.

— Послушайте, на такой диете вы, в конце концов, приметесь с бешеной скоростью набирать вес.

— С чего вы взяли? За весь день — лишь жалких две тысячи калорий! А еще учтите, что я вообще не употребляю алкоголь, стало быть, экономлю и на этом тоже, — с нажимом проворчал он, метнув в ее сторону укоризненный взгляд. Карл считал употребление алкоголя чуть ли не уголовным преступлением и едва не рухнул со стула, когда Тесс как-то раз за обедом попросила официантку принести ей кружку пива. — И каждый день сжигаю их без остатка. И потом, если вы думаете, что мне очень хочется быть таким же тощим, как ваш приятель, то глубоко ошибаетесь. Не человек, а сушеный комар какой-то! — фыркнул он.

В тот день, когда они уезжали, Кроу, как на грех, вышел в пижаме на крыльцо помахать ей вслед и пожелать удачи. На взгляд Тесс, Кроу был вовсе не худым — скорее стройным. Во всяком случае, он ничуть не походил на стоявшую возле него Искей, возмущенно подумала она. Кроу, ее дом, Балтимор — как это было теперь далеко!

Женщине, открывшей им дверь в дом, где жила семья Шиверсов, на первый взгляд могло быть и двадцать пять, и сорок, а то и больше. В уголках глаз ее лучились веселые морщинки, а скорбно опущенные губы и рот куриной гузкой делали ее похожей на грустного клоуна. Плата, за вечно сияющее в небе солнце, подумала про себя Тесс.