Эйми Моллой - Идеальная мать

В ее организме произошел системный сбой, в тот месяц все пошло не так. Она хорошо знала свое тело и не пила противозачаточные. В те несколько месяцев, когда она их принимала, она была раздражительна и чувствовала себя разбитой. Чарли тогда шутил, что если все женщины так реагируют на противозачаточные таблетки, то ему понятно, как они действуют: женщины просто становятся такими несчастными, что их никто не хочет. Она пошла к доктору Береку, чтобы удостовериться в правильности своих догадок. В теле могут происходить изменения, цикл иногда замедляется, сказал доктор Берек. Ей было почти тридцать пять. Изменения начали происходить.

«5 недель: зародыш сейчас размером с семечко подсолнуха».

Пять недель: был сентябрь, вечером она рассказала Чарли, что беременна. Они занялись любовью, а потом он лежал, прижавшись грудью к ее спине и положив руку ей на талию: «Ты, ребенок, книга. Это все, чего я когда-либо хотел».

А она просто лежала неподвижно и пыталась представить, как это будет. Беременность. Материнство.

«Не получится», — думала она. Она не могла себе этого даже представить. Голова ее была занята другими мечтами. Двухмесячной поездкой в Юго-Восточную Азию, которую они с Чарли запланировали после того, как он допишет вторую книгу. Марафоном, к которому она начала готовиться. Она собиралась наконец перестать писать книги за других и еще раз попробовать опубликовать свою собственную. Вот это она могла себе представить. Но ребенок?

На следующее утро она позвонила матери. Она спрашивала ее, как с этим справиться, как остаться самой собой. Она призналась, что за день до того, как узнала, что беременна, выпила три виски, а до этого ходила на очень напряженные пробежки.

«А вдруг я уже навредила ребенку?»

«Колетт, когда аборты были запрещены, женщинам приходилось сбрасываться лестницы. Ты не убьешь ребенка случайно».

Чарли повесил трубку, подошел и поцеловал ее в лоб. Воспоминание рассеялось. Она закрыла книгу.

— Ты приготовил омлет? В честь чего?

— В честь того, что ты сегодня ходила к врачу. Я посоветовался с экспертами, — он кивнул на книжку, — судя по всему, самое трудное позади.

— Позади?

Он подошел ко встроенному холодильнику для вина рядом с посудомойкой, достал бутылку шампанского и быстро откупорил ее:

— Да. Поппи скоро начнет улыбаться. Она начнет понимать разницу между днем и ночью, и станет попроще с распорядком дня. И вот еще что… — Он налил немного шампанского в стакан для и рывком поставил ее на ноги. — Мы снова можем заниматься сексом. Пей до дна, дорогая.

Когда Чарли обнял ее за поясницу, прижался к ней бедрами, подтолкнул ее назад и прижал к холодильнику, ее тело напряглось. Мысль о сексе была ей неприятна. Она была изнурена, спина и грудь болели. Прошлой ночью она спала урывками, прислушиваясь к тому, как Чарли суетится в гостиной с проснувшейся в полночь Поппи. Чтобы ее успокоить он ставил ей джаз, читал вслух отрывки из своего романа (ту главу, где молодой солдат уходит от матери на войну). Колетт понимала, что нужно бы встать и предложить покормить Поппи, та бы тогда сразу заснула, но она слишком устала. Слишком устала, чтобы заставить себя вылезти из-под одеял в прохладной благодаря кондиционеру комнате, отвлечься от мыслей о Мидасе. Об Уинни. О Боди Могаро. Ведь это он похитил Мидаса?

Колетт мягко отстранила Чарли:

— Ты же знаешь, что мне скоро уходить? Я встречаюсь с Тэбом.

Чарли замер, закрыл глаза и прислонился лбом к ее лбу:

— Точно, Тэб.

— Ты забыл.

— Я забыл.

— Сегодня твоя очередь сидеть с ребенком. Моя была вчера. Я же говорила, в прошлый раз он перенес встречу.

— Знаю. Просто вылетело из головы. Поппи за ночь три раза просыпалась, я ужасно устал.

— Прости. Но сегодня ночью моя очередь, а завтра днем ты почти весь день будешь свободен.

Он вздохнул и отпустил ее:

— Тебе нужно сцедиться. Я использовал все молоко, которое было в морозилке.

— Я уже, там еще есть.

— И нужно будет все это обсудить.

— Что?

— О том, как мы решили заботиться о ребенке: половину времени ты, половину я. Выходит не очень.

Колетт тут же почувствовала прилив раздражения.

— Я не могу выделить больше времени, — сказала она, отправив кусочек омлета со сковородки в рот и пытаясь говорить спокойно. — Я не успеваю закончить книгу Тэба.

Она не стала говорить ему, насколько все плохо: что ей никак не успеть к дедлайну и что последнее время пишет она из рук вон. Она была настолько перегружена, что даже не могла признаться, как ей непросто со всем справляться. Не могла признаться, что знала, что у них кончился кондиционер для белья и протекает душ (звук просто сводил ее с ума!), и что по совету доктора Берека она записала Поппи на завтра к педиатру.