Эйми Моллой - Идеальная мать

— Это моя работа, — сказала Колетт. — Я пишу книги за других людей. Я не имею права об этом говорить, так что сами понимаете, насколько секретно то, что я вам сейчас расскажу. Но вчера я сидела в кабинете у мэра и нашла документы по делу Мидаса. Официальные документы по расследованию.

— Не может быть, — сказала Нэлл. — И что ты сделала? Прочитала их?

— Еще хуже, — Колетт опустилась на колени и достала из-под дивана толстую картонную папку. — Я их отксерила.

— Боже мой, а тебя никто не видел? — спросила Фрэнси.

— Никто. Иначе у меня были бы серьезные проблемы. Я даже Чарли не говорила. Я настолько задерживаю книгу, что просто не могла ему рассказать, сколько времени я вчера потратила, пока прочла все это. Он думал, что я работаю.

— А мэр знает, что Уинни твоя подруга?

— Нет. Я сначала собиралась ему сказать, но потом взяла папку и подумала, что это слишком рискованно. А теперь нельзя ему ничего говорить, он станет спрашивать, почему я сразу не призналась.

Фрэнси не отрывала глаз от папки:

— И что там?

— Вроде бы самые последние отчеты, какие-то важные детали, которые они хотели показать Тэбу. Там есть один… — Но тут раздался звонок в дверь. — Блин. — Колетт замерла. — Не буду открывать. Это, наверное, посылка для Чарли, они могут ее внизу оставить.

— Вообще-то это может быть Одди, — сказала Фрэнси.

Колетт раздраженно посмотрела на Фрэнси:

— Ты его пригласила?

Одди написал Фрэнси утром и спросил, не хочет ли она выпить с ним кофе в «Споте». Фрэнси очень удивилась. Он никогда не приглашал ее сходить куда-нибудь вдвоем, и она очень мало о нем знала. Она навсегда запомнила, как однажды в начале июля она опаздывала на десять минут на встречу «Майских матерей» и, спустившись с холма, с удивлением увидала в кругу под ивой мужчину. Он сидел рядом с Уинни и шептал ей что-то на ухо. Она увлеченно слушала, потом они оба рассмеялись. Фрэнси предположила, что это ее муж (хотя Фрэнси представляла мужа Уинни намного более привлекательным). На нем была старая поношенная голубая кепка, в точности такого же цвета, что его глаза. Одет он был так же, как множество бруклинских мужчин — выцветшая футболка и шорты, стоптанные кроссовки, на вороте футболки болтались очки-авиаторы. Но когда Фрэнси села, она заметила, что у него на груди слинг, а в нем ребенок. Это был не муж Уинни. Это был отец с ребенком.

Позднее он представился:

«Я в ТОСКе».

«В тоске? — переспросила Нэлл. — Ну и хорошо, ты в правильной компании».

«Нет, не в тоскé, в ТÓСКе».

«В смысле? — уставилась на него Нэлл. — Это что такое?»

«Товарищество отцов, сидящих с крошками. Черт, обычно эта шутка удается, — он улыбнулся и пожал плечами. — Моя вторая половина работает в сфере моды и много путешествует. Мне не надо зарабатывать на жизнь, так что я сижу дома с Отомн. Изо всех сил стараюсь не испортить ее».

Он почти сразу стал завсегдатаем их встреч, но о себе рассказывал мало — по крайней мере, ничего существенного Фрэнси не запомнила. Фрэнси так и не знала, куда он пропал из «Веселой ламы». Поэтому, когда он утром предложил ей встретиться, она честно ответила, что они с Нэлл идут к Колетт, и пригласила к ним присоединиться. Она надеялась выведать у него какие-нибудь подробности.

— Он спросил, можно ли ему тоже прийти, — тихо сказала Фрэнси, прислушиваясь к шагам Одди снаружи. — Я же не знала, о чем мы будем говорить.

— Привет, — сказал Одди, когда Колетт открыла ему дверь. Выглядел он просто ужасно: небритый, в потной футболке. Фрэнси было странно видеть его без слинга, в котором он обычно носил Отомн. Не успела Фрэнси спросить, как он ответил:

— Она с моей мамой.

— А зачем ты тогда пришел? — Фрэнси почувствовала, что это прозвучало как обвинение. — Просто я сама, если бы мне дали отдохнуть от ребенка, сразу легла бы спать.

Одди сел на диван:

— Мне хотелось с вами повидаться. — Он положил руку на лоб, и Фрэнси заметила, что у него седина в висках. — Я так волнуюсь за Мидаса. Такая жуткая ситуация, а вы единственные, с кем я могу об этом поговорить.

Колетт налила Одди кофе и снова села на пол.

— Так, раз уж мы об этом заговорили, — сказала она. — Одди. Да и все остальные тоже. О том, что я сейчас расскажу, нельзя говорить никому . — Она открыла папку и разложила на полу фотографии. — У них есть возможный подозреваемый.

Одди вскинул голову:

— Подозреваемый?

— Да, вот он. Его зовут Боди Могаро. Полиция считает, он как-то связан с этой историей.