Эйми Моллой - Идеальная мать

В метро было душно, жарко и тесно. Люди толпились на платформе, подходили близко к краю, высматривая огни приближающегося поезда. Мужчина слева от Колетт жевал мясные чипсы — дорогие, из тех, что совсем недавно стали продаваться в бруклинских магазинах. Справа от нее две женщины слишком громко разговаривали; на сгибах локтей у них болтались гигантские дизайнерские сумки, в руках были зажаты телефоны.

— У меня подруга даже плавает с ним. А ты?

— Прямо в океане?

— Да.

— Я нет, — девушка растопырила пальцы левой руки и поправила огромное кольцо с блестящим бриллиантом. — Я в своем даже в душ, если честно, стараюсь не ходить.

Колетт двинулась дальше по платформе и остановилась у газетного киоска, возле которого стоял мужчина в тюрбане. Целыми днями он, вдыхая запахи метро, торговал бутылками с водой и гремящими коробочками «тик-така». С первой полосы «Нью-Йорк пост» на нее смотрела Уинни, фотография была сделана год назад. Колетт могла бы удивиться, но не удивилась. Вчера Уинни записала видео, в котором умоляла вернуть Мидаса, и с тех пор это стало новостью чуть ли не национального масштаба.

Вчера, лежа в постели, Колетт посмотрела это видео раз десять, пока Поппи мирно спала рядом. Чарли был на работе. Час пролежав в темноте, снова и снова прокручивая в голове тревожные мысли, она поняла, что не заснет. На видео Уинни сидела у окна террасы на сером стуле с мягкой обивкой. Она была очень красива: убранные назад волосы, четко очерченная линия челюсти, из-под черной шелковой блузки виднелась длинная шея.

— Пожалуйста, — она посмотрела в камеру, голос ее дрогнул. — Пожалуйста, не причиняйте вреда моему малышу. Кто вы ни были, пожалуйста, верните его мне.

Колетт услышала скрип — рядом затормозил поезд — и отыскала в сумке две монеты по двадцать пять центов. Вагон был полон, она пыталась сохранить равновесие среди толпы шатающихся людей и открыла газету на нужной странице.

Статья была написана журналистом по имени Элиот Фолк, заголовок был такой:

Ну и Делла!

У общественности начали возникать сомнения в компетентности комиссара полиции Джейсона Делла, который возглавил расследование дела об исчезновении семинедельного Мидаса Росса, пропавшего 2 дня назад. 4 июля няня ребенка Альма Ромеро сообщила о его исчезновении. «Нью-Йорк пост» получила подтверждение, что полиция прибыла на место преступления более чем через 23 минуты после звонка Ромеро. Полиция сообщает, что причина заключается в загруженности полицейских участков в связи с необходимостью обеспечения безопасности 4 июля и аварией около Бруклинского моста. В результате столкновения двух городских автобусов пострадали пассажиры обоих транспортных средств, в том числе двое детей и молодая мать, их состояние на данный момент критическое. По прибытии в дом Росс полиция не смогла обеспечить необходимую охрану места преступления. Лица, находившиеся в тот момент в доме, возможно, покинули место преступления, поскольку одна из дверей осталась без охраны.

Мать ребенка, Гвендолин Росс, бывшая актриса, в тот вечер была не дома, она проводила время с участницами так называемой группы матерей.

Колетт остановилась и вернулась к предложению: «Лица, находившиеся в тот момент в доме, возможно, покинули место преступления, поскольку одна из дверей осталась без охраны».

Могло ли такое случиться? Когда полицейские приехали, человек, который забрал Мидаса, был в доме? И поэтому задняя дверь была открыта?

В статье было несколько фотографий. На одной Мидас лежал на спине на овечьей шкуре, а рядом с ним — маленький пластиковый жираф. Мидас смотрел в камеру, кожа его была белой, словно фарфор, а карие глаза блестели так, будто их отполировали. На фото ниже Уинни сидела на покрывале в парке с Мидасом на руках. У Колетт перехватило дыхание, когда она поняла, что она сама дала это фото детективу Марку Хойту, когда он вчера вечером приходил к ней домой. Чарли как раз ушел на пробежку вместе с Поппи, а Колетт готовила ужин.

«Что вы знаете о ее прошлом? — спросил ее Хойт. — Какими подробностями своей жизни она с вами делилась?»

Колетт действительно казалось, что в лице Уинни было что-то смутно знакомое. Но с тех пор, как Уинни снималась в сериале, прошло двадцать лет, и Колетт не поняла, что она Гвендолин Росс, хотя иногда и смотрела сериал. Порой, пока другие девочки из ее школы собирались выпить вина или выкурить украденный у родителей косяк, Колетт удавалось уговорить мать побыть с ней — в те редкие выходные, когда Розмари бывала дома. Они сидели на диване с маской из белка и меда на лице, про которую Колетт прочитала в журнале «Севэнтин», между ними стояла миска попкорна, они смотрели «Синюю птицу».