Мэри Стюарт - Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник)

– Ему это нравится. И спасибо большое за то, что вы ему это позволяете. Знаете, когда я погружен в свою книгу, я ничего и никого не замечаю вокруг. Я пытался спланировать работу так, чтобы быть свободным, когда у Уильяма каникулы, но так никогда не получается. Все лето я пишу и совсем не занимаюсь сыном. Ну что ж, пожалуйте в дом! Прошу сюда – здесь ванная, вымойте руки чистой водой. Уильям, слетай наверх, принеси из аптечки бинты и пластырь, хорошо? Вот, а когда мы обработаем ваши порезы, тут и чайник подоспеет.

Уильям мгновенно вернулся, держа в руках бинт и пластырь, а затем исчез куда-то по своим делам. Я залепила царапины и вошла на кухню, где меня уже ждал гостеприимный хозяин. Фермерская кухня очень отличалась от моей – длинная, с низким потолком и огромным камином в дальнем конце комнаты. Впрочем, готовили здесь на электрической плите, что стояла неподалеку. Два окна выходили на зеленые пастбища и холмы. Оба подоконника были завалены папками и бумагами, в расположении которых при ближайшем рассмотрении можно было обнаружить некое подобие системы. Посередине комнаты стоял чисто выскобленный стол, с одной стороны которого помещались гора вымытой посуды, солонка, масленка и полбутылки красного вина. Вся кухня имела опрятный рабочий вид – кухня человека, занятого работой, но успевающего следить за собой.

На свободном конце стола стояли чайник и две кружки. Хозяин заварил чай и поставил передо мной круглую коробку с печеньем.

– Садитесь, пожалуйста. Молоко? Сахар?

– Только молоко. Спасибо. – Я еще раз обвела глазами комнату. – Что замечательно в таких вот старых фермерских домах, так это кухня. Самое просторное и солнечное помещение во всем доме. Вы топите камин?

– Почти каждый вечер, когда на улице не очень жарко. Уильям делает здесь уроки. Что касается меня, то я работаю в своем «кабинете» – это небольшая комнатка, темная, как могила, с окном, выходящим на стену свинарника.

– Из всех комнат вы выбрали эту? – поразилась я.

– Она больше всего подходит для работы. Вы никогда ничего не напишете, сидя перед окном, из которого открывается чудесный вид. Будете целый день смотреть на птиц и думать, чем бы вы могли заняться на улице. А так ничего другого не остается – и вы работаете.

– Вы шутите?

– Ничуть. Тяжелую работу нельзя сделать, постоянно отвлекаясь. Устал – отправился на короткую прогулку, проветрился.

– Как Баньян, который писал в тюрьме, да? Только вот у него не было возможности «проветриваться».

– Я думаю, его выпускали на прогулку время от времени, но он получил целых двенадцать лет, поэтому у него оставалось время и для работы.

– Для такого образа жизни подойдет любая тюрьма, так что вам повезло, – засмеялась я.

– Знаю, знаю. Поэтому я так рад, что Уильям часто бывает у вас. Ваша тетя была очень добра к нему, и ее смерть стала для него настоящим ударом. Она прекрасно ладила с детьми.

– Да, прекрасно.

– Тогда можете представить себе мое удовольствие, когда Уильям вернулся из Торнихолда и рассказал, что познакомился с вами и что вы – просто потрясающая. Я цитирую.

– К тому же колдунья, не забывайте.

– Конечно! Я наслышан о том, как ваше прикосновение исцеляет больных хорьков.

– Мы просто дали ему пилюлю, приготовленную тетей. Уильям показал мне, где они лежат, и дал необходимые инструкции. Кстати, как вы справились с оставшимся лекарством?

– Замечательно. Хорек всего один раз прокусил толстую автомобильную крагу, когда я держал его. Уильям сравнивает ваши и мои способности лечить животных и, надо сказать, отнюдь не в мою пользу.

Я засмеялась.

– Похоже, Шелковый совсем выздоровел. А моя тетя часто занималась, мм… э-э… медициной?

– Да, конечно. С тех пор как мы здесь поселились, мы только и слышали, как люди называли ее местной целительницей. Вы вообще хорошо знаете эту часть Англии?

– Совершенно не знаю. Раньше я жила на севере страны, а здесь очутилась только потому, что тетя оставила мне в наследство Торнихолд.

– Видите ли, Уилтшир до сих пор живет старинными преданиями и поверьями. Вы, наверное, знаете, что ваша тетя всерьез занималась ботаникой и гомеопатией, выращивала у себя в саду целебные растения и поставляла их большой фирме в Лондоне. Однако, кроме этого, она всегда старалась помочь местным жителям, когда те просили. Поэтому ей довольно часто приходилось лечить животных окрестных фермеров. Все это очень хорошо подходило к репутации Торнихолда, и вашу тетю считали колдуньей. Доброй, конечно. Вы знаете, что Торнихолд издавна считается обителью колдуний?