Мэри Стюарт - Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник)

– Ночью на шоссе никого не встретишь, – с отчаянием возразила Жюли, – сама же знаешь! Может, попробовать поехать через поля, объехать завал и…

– Без толку. Нечем будет перерезать проволоку на изгородях, да и все равно машина через ярд увязнет. Мы даром теряем время. Я иду. Если понадобится – всю дорогу буду бежать.

– Тут больше четырех миль, ближе к шести, – вмешался Кон. – И ты можешь поймать попутку, а можешь и не поймать. Лучше – в Низер-Шилдс.

– Но моста ведь нет! – воскликнула Жюли.

– Нет, – согласилась я, – но я могу доехать до пешеходного мостика у Уэст-лоджа, а оттуда всего каких-то две мили. Да, Кон, это выход. – Я поспешно повернулась. – Адам?

– Да?

– Ты слышал? Я отправляюсь в Низер-Шилдс. Может, у них телефон работает и оттуда мне удастся вызвать мистера Уилсона. А если нет, кто-нибудь из мальчиков отправится его разыскивать. А остальных пошлю сразу сюда на помощь.

– О господи, – всхлипнула Жюли, – это не меньше часа. Две мили от Уэст-лоджа – и все в гору. Ты просто убьешься, а все равно будет слишком поздно!

– Ерунда! – ответила я. – Лучше беги и открой ворота.

– Они открыты. Кон не стал их запирать.

– Не те. Быстрее ехать верхней дорогой через парк. Через Уайтскар придется ехать проселком, что за домом, а там целых трое ворот, одни за другими. Ну же, скорее, выпусти меня!

Но Жюли не шелохнулась.

– Лошадь! Вот что нужно!

Я как раз пристраивала свой фонарик так, чтобы он тоже светил Кону, но, услышав эти слова, обернулась.

– Что?

– Лошадь! Если ты оседлаешь кобылку, то сможешь поскакать прямиком через брод и по полям, а это вряд ли дальше, чем от Уэст-лоджа, и будет гораздо быстрее!

– И впрямь идея, – произнес Кон, и тут до него дошло. Он на миг замер, обхватив пальцами кусок песчаника, и украдкой покосился на меня. – Кобыла не подкована, – произнес он наконец.

– Какая разница! – вскричала Жюли. – Время ли беречь лошадь?

– Она захромает через полмили, – нетерпеливо объяснила я, – и так я вообще никуда не доберусь.

– Возьми Форрестову трехлетку, – предложил Кон. – Форрест тебе позволит.

Даже тогда мне потребовалось долгих два биения сердца, чтобы понять, что он затеял. Да, я не ошиблась: происходящее нисколько не трогало его. Мучительная спешка, срочность, напряжение были для него не более чем увлекательной работой. И в этот жуткий миг, когда двое людей могли вот-вот погибнуть у нас на глазах, он сохранял полнейшее спокойствие. Все, что происходило, нисколько не волновало его. И я почти любила его за это, была ему благодарна.

Кроме того, Кону предстояло еще вытащить оттуда Адама.

– Так времени не сэкономишь, – коротко ответила я. – Его еще надо ловить.

Из-под балки раздался голос Адама. На сей раз он звучал так, словно самообладание его находилось на пределе.

– Аннабель… послушай, подожди, моя дорогая… Это и впрямь идея. Жеребенок сейчас в конюшне Уэст-лоджа. Я сегодня отвел его туда. Езжай туда на машине… а если он не побоится зайти в воду… до Низер-Шилдса всего несколько минут. Думаю, с тобой он пойдет…

Проем в стене был уже окончательно расчищен. Кон отложил камень в сторону и откинулся назад, сидя на корточках. Двойной луч фонарей обвел нас, Кона и меня, кольцом бледного света, по двум сторонам темной бреши. Мы пристально смотрели друг другу в лицо. Кон больше не улыбался.

– Хорошо, – ответила я Адаму, не отрывая глаз от Кона. – Я справлюсь.

– Вторая дверь в конюшню. Ты знаешь, где хранятся уздечки.

– Да. Знаю.

– Осторожней, родная, – предупредил Адам. – Он не любит грома.

– Со мной все будет в порядке, – пообещала я прямо в лицо Кону. – Я с ним слажу. Не волнуйся за меня.

– Ты поедешь верхом? – закричала Жюли.

– Да. Открой мне ворота. Адам, милый, держись.

Уже уходя, я видела, что Кон так и сидит на корточках, глядя мне вслед.

Важнее всего было не думать о сцене, что я оставила в темной сторожке, – выбросить из головы Дональда, чья жизнь капля за каплей вытекала из него под развалинами, Жюли, беспомощную, на волосок от истерики, Адама, распростертого в пыли под той оседающей грудой…

И Кона – единственного, кто остался, чтобы помочь им всем. Нельзя даже вспоминать о нем. Я не знала, не могла знать, как сработает этот быстрый ум, что извлечет для себя из нового поворота событий. Кон, если это подходило Кону, мог работать, как раб на галере, и творить чудеса, но если нет – один Кон знал, что он сделает.