Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

Мне до сих пор кажется, что мгновение спустя я совершила глупейший поступок из всех возможных. Наверное, мне следовало бы остаться и спокойно заговорить с ним, говорить до тех пор, пока багровая краска не исчезнет с его лица и затуманенные глаза не прояснятся.

Но я видела только одно: путь к дверям свободен и я нахожусь ближе к выходу, чем Графтон.

Я не стала терять время на споры. Я повернулась и пустилась наутек.

В коридоре было достаточно света. В одну или две старинные скобы для факелов были вставлены керосиновые лампы, – видимо, обитатели дворца готовились к ночным трудам. В их слабом мерцании я хорошо различила лестницу, ведущую в княжеский диван.

Больше бежать было некуда. Искать дорогу в сераль не имело смысла: нечего и надеяться, что я сумею в одиночку спуститься из окна. Задняя калитка была заперта, а парадный вход охранял Хассим. Кроме того, где-то оставался заперт Чарльз. Моей единственной надеждой были зал Большого дивана и ружье на стене.

Не успела я пробежать и третьей части пути вверх по лестнице, как вдруг гобелены на ее вершине раздвинулись, и навстречу мне, как горошина из рогатки, с криком: «Графтон! Графтон!» – выскочил Джон Летман. Он побежал по лестнице, перескакивая через три ступеньки. Я не успела притормозить и со всего разбега влетела прямо к нему в объятия.

Он удивленно ахнул и крепко схватил меня. Еще более удивило его то, что я не сделала попытки вырваться.

Наверное, будь я в ту минуту способна рассуждать, я бы решила, что после убийства Халиды Летман встанет на мою сторону против Графтона, но в тот миг у меня не было сил раздумывать. Однако инстинктивно я видела в нем чуть ли не спасителя, возможного союзника, а не врага, человека, который не станет спокойно стоять в стороне и смотреть, как меня убивают.

– Как ты выбралась? – отрывисто спросил он. Потом поинтересовался: – Что случилось?

У меня не было сил говорить, я лишь цеплялась за него, показывая назад, на дверь кладовки. В этот миг в коридор со стрекалом наперевес выскочил Генри Графтон.

Увидев нас, он застыл как вкопанный. Смертоносное стрекало в руке медленно опускалось, пока наконец железное острие не коснулось пола. Наступило молчание. Никто не произносил ни слова. Наконец Летман, сжимая мой локоть, потащил меня вниз по лестнице, обратно к дверям.

Я не смотрела на него. Наверное, я просто зажмурилась. Летман не стал входить в кладовку, а остановился снаружи у самой двери.

Генри Графтон прочистил горло и заговорил:

– Это был несчастный случай. Она сама на меня набросилась.

Никто по-прежнему ничего не отвечал. Тогда он с внезапной яростью набросился на меня:

– Расскажи ему, дура, расскажи, что это был несчастный случай! Расскажи, что случилось!

Я не поднимала глаз ни на одного из них.

– Да, это был несчастный случай. Он не хотел ее убивать. Я в этом уверена. В порыве гнева он швырнул в нее тарелку с супом, она набросилась на него, он ощупью схватил что-то – он думал, что кнут, – и замахнулся. Наверное, в припадке бешенства он не заметил, что эта штука была железная. – Скованным голосом, который мне самой показался незнакомым, я добавила: – Честно говоря, я не могу даже притвориться, будто сожалею. Из их разговора я поняла, что она убила тетушку Гарриет.

Летман застыл как громом пораженный. Он все еще сжимал мою руку, но, похоже, почти забыл обо мне. Он рывком обернулся к Графтону:

– Что она сделала? Халида убила старуху? Что все это значит?

– Это правда. – Графтон уставился на железку в правой руке, точно впервые увидел ее. – Она, по всей видимости, время от времени потчевала ее изрядными дозами кротонового масла.

– Чем-чем? Боже милостивый, так вот в чем было дело! Помнится, она спрашивала меня, что в этом пузырьке. – Летман провел ладонью по лбу. Он смертельно побледнел и дрожал всем телом. – Но зачем? В толк не возьму. Этой дрянью… о боже, да на что она рассчитывала?

– На приданое, – сухо ответил Графтон. – Она отнюдь не намеревалась убивать старушку, все произошло по недомыслию. У нее хватило ума выбирать моменты, когда я был в отлучках. Должен признаться, мне и в голову не приходило, что она здесь вытворяет. Такой примитивный, идиотский замысел очень характерен для здешнего склада ума. Ей хотелось, чтобы старая леди периодически заболевала и становилась беспомощной, тогда она могла бы ухаживать за ней с той самоотверженностью, которая за милю отдает притворством и требует должной награды. Каковая и следовала.