Дженнифер Роу - Агнец на заклание [litres с оптимизированной обложкой]

– Баловень чертов, – проворчала Энни. – Ему на сей раз и мозги перепали, и еще много чего. Небось решил, что уже Рождество.

Джейсон бросил свою тарелку в огонь барбекю. Зашипел, брызгаясь, жир. Оранжевые языки пламени озарили лица, жирные пальцы, сетчатый забор и пыльный двор с валявшимися смятыми пивными банками. Надрывалось радио, передавая какую-то незнакомую Берди музыку.

– Тащи еще пива, Джейсон! – крикнула Энни. – И для Берди тоже. А то давится всухомятку.

– Только одна осталась, – отозвался Джейсон, прежде чем Берди успела возразить.

– Сейчас пойдем в паб, мама, – раздался голос Тревора.

Он стоял возле барбекю, положив руку на плечи Розали. Странно, но она улыбалась.

– Ладно, – с довольным видом кивнула Энни.

Кит направился к крыльцу и пнул баранью голову. Пес зарычал, тогда Кит пнул и его. Собака взвизгнула.

– Все путем, – сказала Энни. – Чудик зарыл уши вместе с потрохами. Свет в доме погаси. Если мы сейчас уходим.

Оба отвлеклись. Пользуясь случаем, Берди уронила свою отбивную с тарелки так, что она упала возле пса. Тот понюхал мясо, а потом нехотя, словно выполнял опостылевшую работу, взял его в зубы, поднялся и скачками скрылся в темноте. Наверное, решил зарыть добычу на черный день.

– Вероятно, мы возвращаемся в паб, – послышался над ухом Берди голос Джуда.

От неожиданности она вздрогнула. Берди и не заметила, как он подошел. Ей было все еще стыдно за отданную собаке отбивную.

– Да, я слышала, – произнесла она. – Как можно столько пить?

– Многолетняя практика, – усмехнулся Джуд. – Ну как, понравился тебе ужин?

Берди состроила гримасу и кивнула в сторону растерзанной бараньей головы.

– Кажется, я проникаюсь духом вегетарианства, – призналась она.

– Ты в провинции, дружище. – Джуд присмотрелся к бараньей голове. – Ушей нет, – заметил он.

Она передернулась:

– Да что вы все прицепились к ушам несчастного создания?

– Ты идешь, Джуд? – заорал со стороны ворот Чудик.

Взревел автомобильный мотор.

– Иду! – Джуд нашарил в кармане ключи.

– Чур, я в твоей машине, Джуд! – завизжал Джейсон.

– Еще чего! – послышался из темноты возмущенный голос Грейс. – С остальными поедешь. А в автомобиле Джуда – мы с мамой. Так дядя Трев сказал.

– Нечестно! – заныл Джейсон. – Не хочу на нашей машине! Хочу на хорошей!

– Тогда сиди дома.

Берди и Джуд направились к воротам.

– Так что там с ушами? – спросила Берди.

– Говори тише, – зашептал Джуд. – На уши овцам ставят клеймо. Их клеймят, так же как коров.

– И что?

– А то, что эти улики очень важно скрыть, понимаешь? Если вдруг нагрянет полиция. А к Лэмам она является регулярно.

– Хочешь сказать, они украли ягненка? И убили его? И мы его съели?!

Он негромко рассмеялся:

– А ты как думала? Ты видела здесь хоть какой-нибудь скот? Овцеводством Лэмы не занимаются уже лет двадцать. И теперь вряд ли смогут, даже если захотят. Все приличные пастбища, какие у них имелись, перешли к Лесу Хьюиту. Милтон продавал их ему одно за другим, чтобы разжиться деньгами на выпивку.

– Милтон… отец Тревора?

– Да. Раньше Лэмам принадлежали земли до самой реки за домом и еще на противоположном берегу. Например, выгонами, какие ты видела возле паба, тоже когда-то владели они. Изначально это собственность отца Милтона. Теперь – земля чужая. Вся, кроме участка, где стоит дом, и узкой полосы, которая тянется до хибарки. Утром увидишь.

«Универсал» Лэмов проскрежетал мимо и взревел клаксоном, направляясь к большой дороге.

– Обогнали, обогнали! – завопил Джейсон, высовываясь в окно.

Тревор, Розали и Грейс уже устроились на заднем сиденье в машине Джуда: Тревор сидел посередине, обнимая обеих спутниц за плечи. Грейс смущенно хихикала над какой-то его шуткой.

Берди устало забралась на переднее сиденье. Судя по ее часам, было еще только девять, но чувствовала она себя так, будто время близилось к трем часам утра. Может, по приезде в паб удастся ускользнуть и завалиться спать, думала она. У нее урчало в животе. Берди вдруг поняла, что за целый день почти ничего не съела. Но голода уже не чувствовала.

Джуд завел автомобиль и включил фары. Пока он разворачивался, дальний свет заскользил по дому и двору, выхватил его из темноты, как лучи прожекторов. Гнилые доски, ржавая крыша, обвалившиеся надворные постройки, остовы машин и хлам. Дом, силуэт которого исказил трейлер, припаркованный вплотную к боковой стене. Вдоль склона холма, позади дома, – кочковатый и каменистый выгон вплоть до темного кустарника. А за рекой и деревьями – серебристые пастбища, аккуратные рощи и полные воды запруды, уже не принадлежащие Лэмам.