Эдгар Уоллес - Редакция «Дурной славы»

— Так как вы были другом покойного мистера Фаррингтона, то я могу вам сообщить то, что еще не предано гласности. Расследование этого дела поручено Т. Б. Смиту. Он, должно быть, осведомится и о вас. И если вам угодно будет что-либо узнать…

— То я вам дам знать о себе. Смит очень талантливый сыщик.

Доутон оставил свой адрес и поспешил удалиться. Он был рад, что секретарь Фаррингтона не стал расспрашивать о подробностях его отношений с покойным.

Сев в машину, он подумал: «Теперь к Дорис!»

Но молодая девушка не вышла к нему. Его приняла леди Динсмор и молча пожала ему руку.

— Очень мило с вашей стороны, что вы пришли к нам. Вы уже слышали о том, что произошло?

Франк молча кивнул головой.

— Как поживает Дорис?

Пожилая леди опустилась в кресло и печально покачала головой.

— Бедное дитя приняло это очень близко к сердцу. Она не плачет, но кажется, будто ее черты окаменели. Она не хотела поверить, пока не увидела собственноручного письма Фаррингтона. И затем упала без сознания.

Леди Динсмор поднесла к глазам кружевной платочек.

— Дорис послала за графом Полтаво, — сказала она.

Франк изумленно поглядел на нее.

— Зачем она это сделала?

— Этого я не знаю, — вздыхая, ответила дама. — Она ничего не сказала мне об этом, очевидно, предполагает, что граф что-то знает. Она считает, что Грегори стал жертвой какого-нибудь обмана.

Франк наклонился к говорившей.

— Таково и мое мнение, — сказал он.

Леди Динсмор подозрительно поглядела на него.

— Вы не знаете Грегори, — сказала она.

— Если это не убийство, то это самоубийство. Но чего ради пошел бы мистер Фаррингтон на этот шаг?

— Я уверена, что он никогда бы не сделал этого, — сказала леди Динсмор.

— В таком случае, что же вы предполагаете?

— Откуда у вас уверенность, что он действительно мертв? — прошептала леди.

Франк изумленно взглянул на нее.

— Что вы хотите этим сказать? Неужели вы полагаете, что несчастный случай лишил его памяти?

— Просто я думаю, что он так же мертв, как и мы, — холодно возразила леди. — Какие имеются доказательства его смерти? Только письмо, написанное им, в котором он сообщает о том, что решил уйти из жизни. Я убеждена, что он не сделал бы этого. И когда вообще Грегори говорил правду о своих отлучках? Нет, я убеждена, что он жив. По каким-то ему одному известным причинам, он предпочитает, чтобы его считали мертвым, и хочет жить вдали от всех.

— Но почему? — допытывался юноша. Менее всего он склонен был допустить это невероятное предположение. Голова его кипела самыми разнообразными и противоречивыми мыслями.

Дверь в гостиную отворилась, и вошла Дорис.

На мгновение она в нерешительности остановилась на пороге и рассеянно оглядела присутствующих. В утреннем платьице, с перевязанными лентой волосами, она производила впечатление подростка. Утреннее солнце озаряло ее фигурку, и при ярком свете на лице ее было заметно, что девушка провела бессонную ночь. Под глазами залегла глубокая синева, а лицо было бледнее, чем обычно.

Франк поспешил к ней навстречу, прикоснулся к ее рукам. Она почувствовала теплоту его прикосновения.

Девушка вопросительно взглянула на молодого журналиста, тубы ее дрогнули, и, разразившись рыданиями, она бросилась ему в объятия. Франк нежно обнял ее.

— Не плачьте, Дорис, — прошептал он.

Он чувствовал, как дорога и близка ему была эта девушка в минуту охватившего ее горя.

Наклонившись к ней, он нежно прикоснулся к ее волосам. Струившийся от них аромат пьянил его — он чувствовал, что никогда это мгновение не изгладится из его памяти.

— Дорогая! — прошептал он.

Девушка подняла побледневшее лицо, и он заметил, что на ее ресницах повисли слезы.

— Вы… вы были всегда так добры ко мне… — прошептала она. Щеки ее покрылись легким румянцем, и она стыдливым движением освободилась из его объятий.

Леди Динсмор приблизилась к Дорис и обняла ее.

— Итак, Франк, — приветливо заговорила она, — присядьте. Прежде всего я желала бы, — и она пожала холодную руку девушки, — высказать мое твердое убеждение в том, что Грегори жив. Что-то мне подсказывает, что он жив и невредим.

Дорис задумчиво взглянула на Франка.

— Вам ничего не удалось установить?

— Скотленд-Ярд занялся этим делом, и оно ведется мистером Смитом.

Девушка содрогнулась при упоминании о полиции и снова закрыла лицо руками.

— Он ведь сказал вчера в театре, что собирается арестовать его. — Как все это странно и страшно! — боязливо прошептала она. — Когда я думаю о темных водах реки… о моем бедном дяде… мне кажется, что я его вижу перед собою… — Рыдания поглотили конец фразы.