Эдгар Уоллес - Редакция «Дурной славы»

— Прошу вас, расскажите мне обо всем этом подробнее.

Она улыбнулась.

— Я боюсь, что вы склонны посплетничать, — несколько иронически заметила она, но затем ее тон снова стал серьезным. — Я терпеть не могу этого доктора, хоть отец и говорит, что я ошибаюсь в нем. Он, по-видимому, очень неглупый и сдержанный человек. Когда я нахожусь в его обществе, то чувствую себя так, словно мне приходится танцевать танго перед сфинксом.

Полтаво громко расхохотался, обнажив ослепительна белые зубы.

— Мне трудно представить себе такое состояние.

— Я надеюсь, что в ближайшем будущем вы встретитесь с доктором Фоллом и тогда вам станет ясно, что я хотела выразить этим сравнением.

Об этом пророчестве Полтаво вспомнил позднее, когда он, беспомощный, очутился во власти доктора.

— А мистер Горз?

И снова девушка нерешительно повела плечами.

— Он сравнительно заурядный человек и ничем не привлекает внимания. По внешности он походит на преступника, но, надо думать, долгие годы верно служил моему дяде.

— В каких отношениях находится ваш дядя с доктором Фоллом? — продолжал спрашивать Полтаво. — Доктор занимает какое-нибудь положение в обществе?

— Разумеется! Он джентльмен и, если не ошибаюсь, располагает значительными средствами.

— А каково отношение вашего дяди к Горзу?

Полтаво не на шутку был заинтересован ответами девушки, ибо ему предстояло занять место человека, труп которого лежал на полу в доме на невзрачной, окутанной туманом улочке.

— Мне нелегко будет ответить на этот вопрос, — смущенно заметила девушка. — Раньше мой дядя держался с ним, как с равным. Но порой бывал очень зол на него. Он ужасный человек. Быть может, вы знаете газетку «Дурная слава»? — осведомилась девушка.

Полтаво ответил, что ему приходилось видеть эту газету и что порой он не без удовольствия читает Помещенные в ней скандальные новости.

— Эта газета — излюбленный род чтения мистера Горза. Мой дядя никогда не прикасается к этому листку, а мистер Горз любит его читать. Он забавлялся, читая все гнусности, опубликованные в этой газетке. Должно быть, мистер Горз находился в каких-то отношениях с издателем этого листка, но, когда я заикнулась об этом дяде, он очень рассердился.

Полтаво казалось, что Фаррингтон не спускает с него глаз. Он искоса взглянул на него и заметил, что миллионер не особенно одобрительно поглядывает на него и недоволен его беседой с девушкой. Поэтому он счел нужным прервать разговор и обратился к Фаррингтону:

— Какое великолепное зрелище — эта блестящая лондонская публика.

— Вы правы, — сухо ответил миллионер.

— В театре множество известных людей. Например, Монтегю Феллок тоже здесь!

Фаррингтон кивнул головой.

— А вот этот молодой человек с умным проницательным лицом, что сидит в четвертом ряду у прохода…

— Это мистер Смит, — заметил Фаррингтон. — Я уже имел удовольствие его видеть. Я узнал всех, за исключением…

— Дамы, сидящей против нас в литерной ложе. Она все время сидит в глубине ложи и не показывается у барьера. Надеюсь, это не какая-нибудь сыщица?

Франк Доутон, Дорис и леди Динсмор о чем-то оживленно беседовали между собой.

— Полтаво, — сказал приглушенным голосом Фаррингтон, — я должен знать, кто эта дама. У меня имеются к этому веские основания.

Оркестр заиграл интермеццо, огни в зрительном зале погасли, начался второй акт.

Наступила тишина, на сцене, спускаясь с декоративных скал, появился хор.

Неожиданно в литерной ложе блеснул ослепительный огонек и прогремел выстрел.

— Боже! — пролепетал Фаррингтон и отпрянул назад.

В зале поднялось смятение, но чей-то властный голос потребовал:

— Скорее включите свет в зрительном зале!

Занавес опустился, и театр озарился множеством огней.

Смит заметил вспышку выстрела и вскочил со своего места. Он стремительно бросился к литерной ложе, но ложа оказалась пустой. Он выбежал в вестибюль, но и там никого не оказалось. Тогда сыщик сбежал по боковой лестничке, ведшей из литерной ложи на улицу, но на улице ему также не удалось никого обнаружить. Густой туман обволакивал дома и лишал возможности разглядеть хоть что-либо.

Смит достал свисток и пронзительно засвистел. На его свист поспешил постовой полисмен, которому тоже не было суждено заметить что-либо подозрительное. Смит, опросив полисмена, возвратился в театр и бросился к ложе, занятой Фаррингтоном.