Эдгар Уоллес - Редакция «Дурной славы»

Смит уловил дрожь в ее голосе — он не сомневался в правдивости ее слов.

— Я должна была повидать этого человека во что бы то ни стало, — пояснила леди Констанция, — хоть я и не желала, чтобы это стало известным.

— Мне придется снова прервать вас. Человек, о котором вы упомянули, не кто иной, как доктор Томас Голдуорти, недавно вернувшийся из экспедиции в тропики, куда он ездил по поручению «Общества борьбы с тропическими болезнями». Но ваш рассказ несколько не соответствует действительности. Доктор Голдуорти прибыл в Грет-Бредли накануне того дня, когда у вас состоялся вечер. И вы тогда же повидали его. Он привез с собой деревянный ящик, который получил на таможне. Двое людей сделали попытку похитить ящик. Я был очень заинтересован выяснением содержимого ящика, так как один из моих друзей посвятил меня в некоторые подробности этого происшествия. Но это несколько запутывает положение вещей. Доктор Голдуорти доставил ящик в Грет-Бредли после того, как известил вас по телеграфу о своем приезде. Вы повидали его и лишь после этого возвратились в Лондон, чтобы принять своих гостей. Право, ваша память, леди Констанция, иногда грешит.

Она вызывающе взглянула на сыщика.

— Что вы собираетесь предпринять? Вы обвиняете меня в убийстве одного или обоих мужчин? Вы даже не можете доказать моей причастности к покушению на Фаррингтона, и в то же время, вы осведомлены о многом из моего прошлого. Несколько лет тому назад я была помолвлена с человеком, который был для меня дороже всего в мире. Это был Джордж Доутон.

— Да, я знаю об этом. Он был естествоиспытателем.

— Совершенно неожиданно он покинул страну и по неизвестным мне причинам расторг помолвку. Все мои письма и телеграммы остались без ответа, как я ни пыталась установить с ним связь во время его пребывания в Африке. В течение четырех лет я не получила от него ни одной строчки, ни одного слова, ничего, что могло бы объяснить мне внезапно происшедшую перемену. Потом пришло известие о его смерти. Сперва я предположила, что он стал жертвой тропической малярии, но доктор Голдуорти заверил меня в том, что он стал жертвой преступления: его отравил человек, заинтересованный в его гибели.

Голос ее задрожал, но она снова овладела собою.

— Я не забыла о нем. В течение всех долгих лет перед моими глазами всегда стоял его портрет, я ждала его возвращения. Любовь не легко умирает у женщин моего возраста, а неудовлетворенная любовь пробудила во мне инстинкты хищного животного, просыпающиеся в каждой оскорбленной женщине. Теперь я впервые узнала о том, что послужило причиной ухода Джорджа Доутона, и о том, как он умер. Мне говорили, что при охоте на львов следует сперва убить львицу, потому что, пока она будет жива, она попытается отомстить за гибель своего спутника. Придет день — и кое для кого наступит страшная пора мести, — многозначительно сказала леди Констанция.

— Для кого?

Она улыбнулась.

— Вы и так знаете больше, чем вам следует знать, мистер Смит. Остальное вам придется выяснить без моей помощи… Не препятствуйте мне выполнить свою месть. Это звучит несколько театрально, но это горькая истина. У меня отняли Джорджа Доутона, у него отняли жизнь, и за это я отомщу. Человек, совершивший это, был не кто иной, как Монтегю Феллок.

Она не дала больше никаких объяснений, и Смит был слишком осторожен, чтобы настаивать. Он проводил ее до выхода, и леди Констанция заняла свое место за рулем роскошного лимузина.

— Надеюсь вскоре снова встретиться с вами, леди Констанция.

— Без приказа о моем аресте? — улыбнулась она в ответ.

— Надеюсь, что да, — спокойно ответил Смит. — Если кому и предстоит ознакомиться с тем, как выглядит приказ об аресте, то это вашему другу Монтегю Феллоку.

Леди Констанция нажала педаль, и машина тронулась в путь. Смит поглядел вслед автомобилю и заметил, что как только он завернул за угол, из боковой улочки выехал мотоциклист и помчался за ним вдогонку. Смит удовлетворенно кивнул головой. Он не мог упускать никакой возможности к разрешению загадки. Отныне леди Констанция денно и нощно должна была находиться под наблюдением.

В девять часов вечера спортивная машина леди Констанции выехала по направлению к Грет-Бредли. За рулем сидела по обыкновению владелица машины. С шоссе она завернула на одну из боковых дорог и вскоре очутилась перед домом, занимаемым ее братом-священником.

Шум машины привлек внимание одного из слуг. Не сказав ему ни слова, леди Констанция поспешила в дом, тщательно заперла за собой двери и лишь после этой предварительной меры предосторожности включила свет. Электрическое освещение являлось в этом маленьком городке небывалым комфортом, и если она располагала этим удобством, то только благодаря любезности странного человека, обитавшего в Таинственном Доме.