Александр Макаров - Повесть о Сашке

— Ну как добралась? — спросил он.

— Нормально. Мне сказали, командиру отряда записку передать, — ответила Сашка.

— Командиру, говоришь? Так это буду я. Прошу любить и жаловать Егор Иванович Рукавишников.

— Так вы Егор Иванович действительно существуете?

— Как видишь, немцы не сцапали, поэтому здесь стою перед тобой, стало быть, существую.

— А я думала это какая-то выдумка для пароля. А вы оказывается настоящий.

— Ну а я думал, что химическая девочка из Ленинграда, которая взрывает поезда тоже выдумка. Но ты стоишь передо мной и я рад нашему знакомству.

Сашка застенчиво улыбнулась. Командир начал читать записку, потом взглянул на Сашку и сказал:

— Пусть Андрей тебя на кухню отведет. И пусть тебе там двойную порцию дают, а я тут почитаю, да подумаю, как нам дальше быть.

Кухня была в старой выгоревшей армейской палатке. Сашка съела две порции ячневой каши со шкварками сама удивляясь, как много в нее может влезть за один раз.

Андрей во все глаза смотрел, как она жует и под конец предложил:

— Хочешь, я еще свои полпорции тебе отдам?

— Не надо, иначе я лопну.

— Ладно, тогда расскажи, как вы в отряде Вольского наловчились тол из мин и бомб извлекать.

— Все просто. Надо все взрыватели сначала извлечь. С минами надо быть особенно осторожным у них два взрывателя — выбивной и взрывной. Не знаю, как они на самом деле зовутся, но мы их так называли. Главное ведь не название, а чтобы не забыть их извлечь, иначе бабахнет. А нагревать корпус мины или снаряда надо очень медленно, постепенно, до тех пор пока тол станет текучим. Когда тол извлечен из бомбы или снаряда, он вполне безопасен. Мы им даже печку зимой топили. Вот и вся наука.

— Так уж и вся?

— Да, если хочешь я тебе, потом на практике покажу.

— Конечно. Я раздобуду мину и покажешь.

— Хорошо.

— А сейчас поможешь мне в одном деле?

— В каком?

Андрей на минуту замялся, а потом сказал, точно открывая большую тайну:

— Понимаешь у меня почерк очень плохой. А тут писать надо.

— Что листовку, что ли? Я могу. У меня хорошо получается.

— Нет, это не совсем листовка.

— А что это?

— Сейчас увидишь.

Через минуту он принес кусок фанеры и мел.

— На вот возьми и пиши, — сказал он, протягивая все это Сашке.

— Что писать?

— Пиши: «Громский Фрол Аркадьевич»

— Кто это?

— Это тот гад которого ты в деревне видела.

— Этот предатель в пиджаке и сапогах, который еврейку выдал?

— Он самый. Он у немцев начальник волостной управы.

— Какой управы?

— Это не важно. Пиши дальше.

— Что писать?

— Пиши: «Казнен, по приговору партизанского суда».

— Написала, — сказала Сашка, протягивая фанеру с надписью Андрею.

Тот внимательно осмотрел написанное, и сказал:

— Вот это я понимаю нормальная надпись. Все буквы ровные. Молодец.

— А когда это вы успели?

— Что успели? — удивился Андрей.

— Казнить этого гада. Когда вы это сделали?

— А это. Нет, мы его пока не казнили.

— Зачем же табличка?

— Пойдем сегодня ночью и повесим этого предателя. А на груди у него будет эта табличка. Чтобы все помнили днем сейчас немецкая власть, а ночью наша — партизанская.

Он так уверенно сказал слово «повесим», что Сашке стало страшно. Нет, этого Фрола ей жалко не было. Но так же легко как было произнесено это ужасное слово «повесим», могла легко оборваться и жизнь любого здесь присутствующего: Сашкина, Андрея, да и тех сопливых пацанов, которые ее провожали. Тут они сидят на летней полянке среди травы и цветов, спокойно и деловито говорят о смерти врага. А возможно у немцев кто-то,

о ком они вовсе и не знают, готовит в этот момент им самим смерть. И уже подписана бумага и от этой одной закорючки прервется их жизнь.

— Что загрустила, героиня? — спросил ее Андрей.

— Да так. Подумалось, может, уже отлита и для меня пуля.

— Брось, не грусти. Этой ночью будет на нашей улице праздник.

— Праздник?

— Уничтожить врага это ведь главное в жизни. Благодаря тебе, вон сколько фашистов в землю легло. Но не одной тебе мстить оккупантам, дай и другим кусочек славы.

Сашка хотела возразить, что не о таком признании мечтала она. Да и не славе она думала выполняя задания. Но тут к ним подошел молодой лейтенант в танкистском шлеме.

— Это ты Кондрашова? — спросил он Сашку.

— Да я.

— Из отряда Вольского?

— Да, а вы кто такой?

Лейтенант оглядел девочку с ног до головы как невиданное создание и лениво спросил:

— Ты чем там у Вольского занималась?