Андреас Фёр - Черная вода

– Ну ты и крутой, уважаемый коллега. – Конечно, это Грайнер тормознул его. – Как думаешь, с какой скоростью ехал?

– Без понятия. Я же не смотрю на спидометр постоянно. Восемьдесят?

– Так! Сто сорок два как одна копеечка. Минус три процента, будет сто тридцать семь. Это дает… – Грайнер покопался в книжице, хотя Кройтнер был уверен, что тот знает тарифы штрафов наизусть. – Двести сорок евро, два пункта и корочки долой.

– Эй, Грайнер, мы же коллеги…

– И что?

– Некрасиво так поступать со своими.

– Ты не в банановой республике. Здесь, в Германии, законы распространяются на всех. Даже на тебя.

– По долгу службы я вожу патрульную машину. Мне нужны права!

– Для начала мы немножко успокоимся. – Коллега Грайнер протянул Кройтнеру алкотестер. – Это добровольно. Да ты и сам знаешь.

Кройтнер взял прибор, с силой дунул и с озабоченным видом отдал Грайнеру. Тот посмотрел на показания и наморщил лоб.

– Гребаный прибор! Что с ним такое? Кройтнер управляет автомобилем, трезвый как стеклышко.

Он передал алкотестер своему коллеге, который тоже недоверчиво покачал головой.

– Поздравляю. Ты беременный?

Кройтнер не захотел присоединяться к веселью дежурного коллеги.

– Тогда остается только превышение скорости. Скоро получишь письмишко, – пригрозил Грайнер, возвращая Кройтнеру его бумаги.

– Подожди секундочку. С этим же можно разобраться по-другому.

Грайнер задумчиво посмотрел на Кройтнера и наконец подошел ближе и сказал приглушенным голосом:

– Например, разделить двести сорок евро по-братски?

– Грайнер, ты в первый раз дело говоришь. – Кройтнер тоже понизил голос, хотя никто, кроме другого коллеги, не мог его слышать. – Что ты об этом думаешь?

– Да, по-братски: восемьдесят, восемьдесят, восемьдесят.

– Скажем, по полтиннику на каждого и бутылец самогона сверху.

Кройтнер был сейчас в своей стихии и ждал следующего предложения Грайнера. Но тот молча глядел на Кройтнера. Наконец он сказал:

– Это была шутка. А теперь отползай, иначе попадешь под статью о взяточничестве в отношении государственных служащих.

Начиная с этого момента зло обрело для Кройтнера фамилию Грайнер. И Кройтнер будет теперь упорно ждать подходящего случая для мести.

Возможный одномесячный запрет на вождение сорвал Кройтнера с места, пока это еще было возможно. И так получилось, что ближайшая потребность в автомобильных правах случилась на карнавале.

Ночь выдалась морозная. Облако собственного дыхания окружило Клеменса Валльнера, когда он вышел из такси. Вопреки обыкновению Валльнер был расстроен. Он навестил некую Стефани Лауберхальм, даму замечательную минимум по двум причинам. Во-первых, она была практикующей ведьмой. Через свой веб-сайт предлагала базовые курсы магии, травничества, исцеления камнями. Кроме того, можно было заказать магическое вмешательство Стефани, чтобы справиться с болезнью, депрессией или злыми духами в собственном саду. Во-вторых, Стефани была опекуншей Оливии, девочки двенадцати лет – единокровной сестры Валльнера, о существовании которой он долгие годы не имел понятия. Странный поворот судьбы свел брата и сестру пару лет назад.

Валльнер стоял в холодной ночи и смотрел на комнату на втором этаже, в которой спал его дедушка Манфред. Было темно. В других комнатах тоже не было света. Валльнер удивился. Манфред редко отправлялся в постель до полуночи. И Валльнеру нужно было срочно с ним поговорить. То, что он узнал, настолько поразило его, что не терпело промедления.

В доме было тихо. Валльнер повесил пуховик на вешалку и прислушался. Работал холодильник. Больше слушать было особо нечего.

Дверь в комнату Манфреда была открыта. Валльнер остановился перед дверью и принялся вглядываться в темноту. Свет тонкой полоской падал на лакированный буфет. Тихо. Никакого дыхания, никакого храпа. Валльнер ощутил, как перехватило горло. Был ли это тот момент, которого он боялся годами? Валльнер всегда надеялся, что дед спокойно умрет в своей постели. Но сейчас это было бы чертовски не вовремя.

– Манфред? – Голос Валльнера был низким и напряженным. Нет ответа. Он постучал. – Ты в постели?

Валльнер толкнул дверь. Полоска света стала шире и попала на постель. Она была пуста.

Взволнованный Валльнер прогромыхал вниз по лестнице, поискал записку на кухонном столе. Что-то вроде: «Ненадолго вышел. В полночь вернусь». Но это было бы абсурдно. Манфред никогда не выходил из дому ночью, тем более не сказав об этом Валльнеру.