Елена Михалкова: Человек из дома напротив

– Снимали не вблизи, – заметил Илюшин. – У фотографа была хорошая оптика. Интересно, они подписаны?..

Он потянулся за снимками, но Сергей остановил его:

– Подожди. Я ее знаю!

– Кого?

– Девицу! Сейчас, сейчас… – Он защелкал пальцами. – Сенцова, Любовь Сенцова! Проходила свидетельницей по одному не совсем обычному делу.

– Ты участвовал в расследовании?

– Все было намного интереснее. Давай здесь закончим, и я тебе расскажу.

Рутинная работа: осмотреть, сфотографировать, записать. Когда Сергей вернул на место последнюю фотографию, Илюшин ткнул пальцем в потолок: возвращаемся.

– Объясни мне, – ворчал Бабкин, поднимаясь в темноте за напарником, – дом громадный, на велосипеде не объедешь, а подвал – комнатушка два на три. Где логика, где здравый смысл?

– Пару лет назад мои знакомые искали на лето дачу для большой семьи, – отозвался Макар. – Им подвернулся отличный вариант: трехэтажный коттедж, два десятка комнат, включая бильярдную и сауну. И один-единственный туалет. Мои знакомые не удержались и спросили владельца: мол, как же так? Неужели вам по душе очереди в уборную? А тот ответил: у моих бабушки с дедушкой так было, изба на две семьи, одна уборная во дворе, и ничего, жили и радовались.

– За сауну в жилом доме бабушка с дедушкой пороли бы внука мокрыми розгами.

Они вернулись в комнату, где были разбросаны вещи.

– Надо бы все помещения осмотреть с твоей лампой, – просительно сказал Макар.

– Я тебе объяснял, – терпеливо сказал Бабкин. – В свете ультрафиолета следы разрушаются. Здесь еще полиции работать, а уничтожать улики – это свинство. С лупой ходи и с реактивом Воскобойникова, по старинке. Кстати, в кухне на кафеле высохшее темное пятно. Давай, тренируйся.

Пока Илюшин ползал вокруг пятна, Сергей придвинул табурет к окну, сел и стал рассказывать.

– В две тысячи восьмом, когда я уже ушел из прокуратуры, ко мне обратился знакомый следователь, Урюпин, – молодой парень, пристроенный к нам по блату, но смышленый и азартный. У него в производстве было дело об убийстве. Мужчину сорока пяти лет зарезали январским вечером в парке. В деле имелось три странности. Во-первых, ничего не взяли. В карманах нашлись документы, ключи и несколько тысячных купюр. Можно было предположить, что ограбили его ради крупных денег, но когда опросили соседей, подтвердилось, что больших сумм у бедолаги не водилось. Во-вторых, эксперт насчитал на его теле пятнадцать ножевых ранений. Мужик был укутан в пуховик и теплый свитер, а его истыкали с такой легкостью, будто он стог сена. В-третьих, все произошло вечером, около восьми, в парке «Дубки», недалеко от «Тимирязевской». Парк небольшой, а главное, людный. Рядом с ним проходит маршрут двадцать седьмого трамвая, из которого и вышел наш бедняга минут за пять до того, как встретил убийцу.

Илюшин снял очки и уложил реактивы в коробку.

– Серега, это обычный кетчуп, размазанный по полу. Я и в твоей истории пока не вижу ничего удивительного.

– Убитого вспомнили свидетели, ехавшие вместе с ним в одном вагоне. Он был пьян и приставал к девушке.

– Той, которая на фотографии?

– Да, Сенцовой. Мой следователь ухитрился отыскать ее. Девица подтвердила, что была в трамвае с погибшим и вышла на той же остановке, но мужчина остался возле трамвайных путей, а она пересекла парк и ушла. Больше, по ее словам, они не встречались. Урюпин попросил меня присутствовать при опросе свидетельницы. Если бы Сенцова воспротивилась, ничего бы не вышло, но она не стала возражать.

– М-м-м… Он хотел, чтобы ты ее расколол?

– Я ни слова не произнес за те полтора часа, что она пробыла в его кабинете. Просто сидел в уголке. Наблюдал.

Сергей замолчал и прислушался. Снаружи возле входной двери что-то зашуршало. Он наклонился вплотную к оконному стеклу, но на улице было по-прежнему пустынно и тихо.

– Что дальше? – заинтересованно спросил Илюшин.

– Тебе известно, что у хороших следователей развивается что-то вроде шестого чувства? К делу его не пришьешь, и, откровенно говоря, лучше вообще о нем не думать, а просто делать свою работу. Следователь так и поступил. По всему получалось, что мужчина стал жертвой случайного наркомана, которого спугнули прохожие. Но полтора часа спустя я вышел из кабинета в полной уверенности, что убила его Сенцова.

Он поморщился, вспомнив отталкивающее безбровое лицо.

– Почему ты так решил? – спросил Илюшин, внимательно глядя на него.

– Не могу внятно объяснить. В показаниях не было логических дыр. Дело в том, что она выглядела… довольной. Расслабленной и довольной.