Маттиас Эдвардссон - Почти нормальная семья

— Чего он хотел?

Амина посмотрела на меня сквозь слезы:

— Он припер меня к стенке и задавал массу вопросов. С кем ты общаешься, есть ли у тебя парень, занимаетесь ли вы сексом.

— Занимаемся ли мы сексом? — Я просто не поверила своим ушам. — Он спрашивал тебя, занимаюсь ли я сексом?

Амина кивнула:

— Куришь ли ты, пьешь ли ты и все такое.

— У него с головой не в порядке. Нет, честно — это бред какой-то.

Амина переступала с ноги на ногу. Откинула прядь волос со щеки. Она боялась. Папа угрожал, что расскажет Дино, — хотя Амина не пила и не курила и ничем другим не занималась. Она и не встречалась с этими парнями. Предпочитала сидеть дома и смотреть телевизор, играла в гандбол или баскетбол, общалась с мальчиками из нашего класса. Каждый раз, когда она ездила со мной в Ландскрону, она делала это только ради меня.

Несправедливо со стороны папы так наседать на нее.

Несколько дней спустя мы встретились у вокзала. Амина была усталая и ненакрашенная — выглядела как привидение.

— Прости, прости, прости, — сказала она.

Я взяла ее за руку и повела на пустой перрон. Убрала волосы с ее лица и похлопала по щекам:

— Рассказывай. Что случилось?

Она прерывисто дышала.

— Твой папа, — тихо произнесла она. — Я рассказала. Вынуждена была рассказать.

— Что ты ему рассказала?

Она уронила голову на грудь и заплакала. Я не могла удержаться и стала трясти ее за плечи:

— Что ты сказала папе?

Она могла выдавить из себя лишь отдельные слова:

— Мне пришлось… Он держал меня… за руку… так крепко.

— Вот скотина! — воскликнула я. — Что ты ему рассказала?

Она в отчаянии покачала головой.

— Анаша, — проговорила она сквозь слезы, — я рассказала про анашу.

Я уставилась на нее. Моя лучшая подруга навсегда. Астральный двойник. Единственный человек, которому я доверяла.

Предательство было таким чудовищным, таким непостижимым.

— Да как ты могла?

Амина потерла глаза.

Я смотрела на нее, а рука моя сама сжалась в кулак. Мышцы дернулись и напряглись. Управлять этим я не могла. Кулак просвистел в воздухе, я буквально видела это со стороны, как в фильме.

У Амины не было шансов улизнуть. Костяшки пальцев попали прямо по щеке. Скула хрустнула — меня охватило чувство, ярче которого я до сих пор не испытывала. Круче, чем наркотик. Никогда мне даже близко не приходилось чувствовать ничего подобного.

Охранники не стучат. Ключ поворачивается в замке, и в следующую секунду они уже стоят в моей комнате.

Это Йимми с козлиной бородкой и та новая девушка, которая не сводила с меня глаз, когда я позавчера покупала сласти в киоске. Они пришли, чтобы забрать мой поднос с едой.

— Сегодня невкусно? — спрашивает Йимми и улыбается.

Я оставила на тарелке кучу фасоли. Нет, не то чтобы я очень разборчива — ем почти все. Но фасоль никак в глотку не лезет.

— Киоск-то вечером будет? — спрашиваю я.

Йимми все еще улыбается. Похоже, он все время ходит с этой улыбкой на лице. В ней нет ни капли дружелюбия. Самодовольная такая ухмылочка — словно он улыбается собственному мнимому великолепию.

— Посмотрим. Каждому отопри — легко кого-нибудь и забыть. Не так ли, Эльза?

Новая девушка не отвечает. Она и глаз не поднимает. Вероятно, более всего ей хочется избежать этой двусмысленной ситуации.

— Ты слышала, что он сказал, Эльза, — говорю я подчеркнуто четко. — Ты мой свидетель. Если сегодня вечером мне не дадут купить сладости…

Я не договариваю. Все это лишено смысла. Такого, как Йимми, не переспоришь.

— Шутишь, да? — произносит он и хохочет.

Он передает мой поднос Эльзе. Улыбка исчезает с лица, теперь он смотрит на меня с отвращением:

— Правда, что ты несколько раз всадила ему в грудь нож?

Я борюсь с собой. Точно знаю, чего он добивается, и не собираюсь доставлять ему такое удовольствие.

Йимми оборачивается к Эльзе:

— Можешь представить себе, что эта невзрачная девчонка — зверский убийца?

Эльза умоляюще смотрит на него, словно мечтая поскорее уйти отсюда, от этого запаха, домой, в свой нормальный мир, где все розовое и мягкое.

Но Йимми не сдается.

— Трудно поверить, правда? — продолжает он. — Скажи, Эльза?

Эльза смотрит на свои ноги.

— По человеку же не видно, убил он кого-то или нет? — произносит она.

Я ценю ее мужество.

— Послушай, Эльза, — говорит Йимми с грубым смешком. — Я тоже был наивен, когда начинал работать здесь. Ты научишься. Проведя в этом месте пять лет, я понял, что это все фигня. Напротив, по человеку видно, что он грязь. Большинство убийц выглядит так, как ты себе и представляешь: черножопые, грязные бродяги. Редко приходится удивляться.