Маттиас Эдвардссон - Почти нормальная семья

Она сердечно улыбается мне. Вправду добрая и милая — такими бывают разве что пожилые тетушки и щенки.

— В общем, ничего личного, — подчеркиваю я. — Ты наверняка очень хороший психолог. Просто я уже очень со многими пообщалась.

— Понимаю, — отвечает Ширин. — Я и не обижаюсь.

После этого наступает молчание — тишина, которой я не выношу. Ширин с улыбкой сидит напротив меня, смотрит на меня своим приветливым взглядом.

— Так вы собираетесь меня принуждать? Будем сидеть вот так час в неделю и смотреть друг на друга?

— Как ты пожелаешь, Стелла. Если захочешь поговорить, я с удовольствием.

Я поднимаю глаза к небу. Не собираюсь разговаривать, какими бы мягкими ни были ее карие глаза и как бы ни напоминала она собачку Леди. Что я скажу? Никогда никому не смогу рассказать, что мне пришлось пережить. Никто не поймет. Я сама с трудом понимаю.

Начинается игра в молчанку.

Мы сидим и смотрим друг на друга. Время от времени Ширин задает вопрос, на который я не отвечаю: «Как ты себя тут чувствуешь? Удалось тебе пообщаться с семьей? Как у тебя со сном?» Час пролетает невероятно быстро — у меня даже закрадываются сомнения, что она жульничает со временем.

— Ну что, тогда, может быть, увидимся на следующей неделе, — говорит она и встает, чтобы позвать охранников.

— Наверняка, — отвечаю я, после чего Йимми встречает меня у дверей и ведет по коридору, как козу или корову.

Запуская меня в мою комнату, он смотрит на меня ледяным взглядом.

Я ненавижу одиночество. Оно меня пугает. Здесь, в изоляторе, все наваливается такой тяжестью. Никуда не скрыться от мыслей и чувств, когда Йимми поворачивает ключ в замке и оставляет меня наедине со стенами и с запахом. В голове словно буря завывает. Меня вот-вот разорвет на части.

Не уверена, стоит ли оно того. Смогу ли я все это пережить. Знаю, что многие не вышли отсюда живыми.

Само собой, они были в штатском, но тот, кто посмотрел хотя бы парочку сериалов, сразу догадался бы, что это копы. Два стандартных качка с внимательными глазами, в джинсах и кроссовках. Еще не хватало рации на поясе.

До закрытия оставалось около часа, и после достаточно напряженного дня поток субботних покупателей стал иссякать. Я стояла на кассе, принимая оплату у седоволосой тетки в джинсовой куртке, решившейся наконец взять лиловую тунику, которую щупала еще утром.

— Чек в пакете, — сказала я и протянула ей чудовищную тунику. Она ей подойдет как нельзя лучше.

Тетка задержалась у прилавка — изучала чек, приподняв очки в толстой оправе. Двое полицейских чуть не сбили ее с ног.

— Стелла Сандель? Это вы?

Я взглянула на их удостоверения. Тетка с туникой разинула рот от изумления.

— Что-то случилось? — спросила я.

У меня в голове пронеслось множество катастрофических сценариев.

— Только не говорите, что…

— Нам нужно побеседовать, — сказал старший из них, почесывая щетину. — Пройдемте.

У него были добрые зеленые глаза. Похож на человека, любящего жаркое в горшочке и обожающего поговорить о чувствах, хотя он и родился в пятидесятых. Вероятно, женился по молодости и теперь развелся и, после того как дети зажили своей жизнью, начал заходить на сайты знакомств, однако принадлежит к той беспокойной категории людей, которым всегда кажется, что у соседа трава гуще, поэтому все романы заканчиваются через несколько месяцев.

— Кто-нибудь может вас подменить? — спросил второй полицейский.

Моложе лет на двадцать, но глаза куда более усталые. Судя по загару на лице, только что вернулся из двухнедельного отпуска где-нибудь в Турции. Выглядит как человек, не упускающий своих возможностей. Если отпуск, так уж на полную катушку. Поздние посиделки, пиво «Эфес» и ракия, игра в карты на балконе. Ему понадобится не меньше недели, чтобы прийти в себя.

— Кто-нибудь может постоять за вас у кассы? — спросил пожилой, словно я не слышала слов его коллеги.

— Да все в порядке, — сказала я. — Мы через час закрываемся.

Малин и София обе вызвались заменить меня на кассе. Потом они в ужасе смотрели мне вслед, когда я выходила из магазина в окружении двоих полицейских.

— Что случилось? — прошептала София.

Я не слышала, чтобы ей кто-нибудь ответил.

Женщину, которая меня допрашивала, звали Агнес Телин. Встретив ее на улице, я никогда не догадалась бы, что она полицейский. Выглядела она скорее как визуальный мерчандайзер или креативный директор. Одежду она точно покупает не в «H & M». Наверняка живет на вилле, построенной по индивидуальному проекту, — открытое пространство и освещение от датского дизайнера. Она из тех, кто никогда не признается, что терпеть не может суши. Из тех, кто на словах обожает грубую прямоту, но на самом деле будет убита наповал, если кто-то осмелится критиковать ее персону.