Мария Спасская - Девять жизней Николая Гумилева

Проводя ладонью по гладкому шелку ковра и любуясь рисунком, Гумилев задумчиво произнес:

— К слову сказать, на пальце у императора я видел кольцо, как две капли похожее на это. Должно быть, точная копия.

— Вовсе не копия, это то же самое кольцо, — возразила супруга посла. — Кольцо Соломона, которое перешло к его сыну от царицы Савской — Менелику Первому, основавшему императорскую династию Абиссинии. Нынешний негус, Менелик Второй, ведет свой род от легендарного царя и царицы Савской, потому и надевает во время приемов это символичное кольцо.

— Хотелось бы запечатлеть Менелику Второму свое почтение и в этот раз.

Сольская болезненно поморщилась.

— Боюсь, Николай Степанович, ничего у нас с вами на этот раз не получится. Для русских в Абиссинии настали не лучшие времена.

— Вы представляете, кто-то выкрал из царских покоев это самое кольцо Соломона! — затараторила Зиночка и ткнула пальчиком в шелк ковра. — Подозрение пало на одного русского — фельдшера Лутошина.

— Это трагическое недоразумение, — поспешила заверить присутствующих хозяйка дома. — Полагаю, так или иначе, все разрешится…

Вера Васильевна оборвала свою речь на середине фразы, подавшись вперед и с тревогой всматриваясь в заросли.

— Будто медом ему тут намазано! — сдавленно проговорила женщина, наблюдая, как чернокожий садовник, оглядываясь на кусты, торопливо скрывается в сарае. И, обернувшись к сидящим на веранде, взволнованно вскрикнула: — Господа, было бы нелишним перебраться в дом!

— Что-то случилось? — встрепенулся Вилькин.

— Опять этот несносный черный леопард, — торопливо пожаловалась хозяйка. — Два года после смерти прежнего посла дом пустовал, и на территории посольства жили леопарды. Когда мы поселились здесь, все леопарды ушли, только черный никак не уходит.

— Почему же его не убьют? — надменно осведомился Гумилев.

— Да что вы! — замахала руками Сольская. — Это никак не возможно. У местных племен с леопардами связан целый культ. Абиссинцы почитают леопарда как тотемное животное. Мы просили с ним что-нибудь сделать, но садовник даже слушать не стал. Заявил, что у этого животного девять жизней, его невозможно убить. Нет, убить его, конечно, можно, — тут же поправилась Вера Васильевна, — и даже тот, кто этого зверя убьет, заберет себе девять его жизней, но это не принесет смельчаку счастья. Дух леопарда не даст ему покоя.

— И мертвые позавидуют живым, — усмехнулся Гумилев, не двигаясь с места и продолжая вглядываться в темнеющую у сарая зелень.

— Вы зря смеетесь, — насупилась хозяйка. — Во время разговора о леопарде наш садовник, похоже, был сильно напуган.

Рассказывая, Вера Васильевна торопливо встала из-за стола и, устремившись к дверям, ведущим в комнату, потянула за собой Зиночку.

— Скорее в дом! Николай Степанович, Семен Аркадьевич, Коля! Что же вы сидите? Поднимайтесь скорее и пойдемте! Леопард сейчас будет здесь!

Вилькин присмотрелся и тоже увидел, как в кустах и в самом деле мелькнула черная шкура. Он уже хотел уйти в дом следом за дамами, но неожиданно Зиночка вырвала руку у Сольской и сбежала с вернады.

— Миленький мой, хорошенький, — высоким голосом звала она, протягивая подрагивающие ладони к кустам. — Леопардик, иди сюда! Ну, пожалуйста, иди! Не бойся!

Кусты качнулись, и Вилькин вдруг увидел угольно-черного зверя размером с дога, изготовившегося к прыжку. Будто подсвеченные изнутри, глаза его горели желтым огнем, неотрывно следя за приближающейся девичьей фигуркой. Тело зверя напряглось, точно сжатая до предела пружина. Еще секунда, и леопард бы кинулся на свою добычу. Застыв от напряжения, Семен с любопытством следил за развитием событий, точно он был патрицием и с трибуны Колизея наблюдал за ярким, искрометным шоу — пожиранием девы хищным зверем.

Вилькин помнил, что в боковом отсеке сумки покоится отличный короткоствольный «герстал», купленный по случаю у французского капрала, но вынимать оружие не торопился. Ему вдруг до боли в висках захотелось увидеть, как зверь рвет нежную девичью плоть. И потому Семен очень рассердился, когда поэт Гумилев угловато поднялся с кресла, неторопливо достал из кармана полотняных брюк пистолет и, тщательно прицелившись, выстрелил в затаившееся в зарослях животное.

Раздался полный боли рык и треск ломаемых веток, Гумилев выстрелил второй раз, и все стихло. И тут же из сарая выбежал перепуганный садовник, увидел убитого леопарда и с горестными криками повернул обратно. Буквально через минуту пережидавшая в сарае обслуга под предводительством садовника выбежала из своего укрытия и кинулась к воротам, но Вилькин не обратил внимания на торопливое бегство аборигенов с территории посольства. Разочарование было так велико, что некоторое время он тупо смотрел перед собой и молчал.