Марина Болдова - Рубины для пяти сестер

Он вышел на улицу и оглянулся по сторонам. То, что его трудно узнать, он понял сегодня, стоя перед зеркалом. Последние дни он не брился, и лицо приобрело сероватый оттенок от черной с проседью щетины. Темные, едва пробившиеся усики, хороший южный загар довершали портрет, делая его похожим на туриста, вернувшегося с морского отдыха. Вздохнув свободно, он завернул за угол.

— Артем, ну что тут?

— Никто из дома не выходил. Но и не похоже, что в квартире есть люди. Я прислушался под дверью, тишина мертвая. Кстати, окна выходят на противоположную сторону.

— Хорошо. Он мог просто куда-нибудь выйти.

— Мог выйти, а мог и уйти навсегда.

— Сейчас подъедут Сергей с хозяйкой.

Около гаражей притормозила новенькая «Калина». Безрядин помог выйти Вере, открыв дверцу со стороны пассажирского сиденья.

— Здравствуйте, Вера Андреевна. Вы сейчас подниметесь в квартиру и ключом откроете дверь. И сразу же отходите в сторону.

Вера согласно кивнула.

Тихо подъехал милицейский «уазик». Четверо крепких парней в пятнистой форме подошли к Борину.

— Петр, двоих ко входу, двое — со мной.

Вера открыла входную дверь и пропустила вперед Борина и Артема Кораблева. Безрядин жестом показал ей наверх, и она стала подниматься по лестнице. За ней, осторожно ступая, двинулся парень в камуфляже, прикрывая ее собой.

Борин и Кораблев тихо вошли в квартиру. Из глубины ее не было слышно ни звука. Борин, держа оружие наготове, обошел комнаты и кухню. Артем толчком открыл дверь в ванную.

— Пусто. Черт, ушел! Давай хозяйку.

Вера на негнущихся ногах вошла в квартиру. Заглянула в шкаф, на полочку в туалетном шкафчике и сказала:

— Нет его вещей. И вещей сына.

— Все. Уходим. Вера Андреевна, вам есть где переночевать эту ночь?

— Да, я могу пойти к своему сыну.

— Возьмите все необходимое дня на три. Хотя, вероятнее всего, он уже едет в аэропорт. Как же вы не спросили его нового имени? И паспорт, конечно, не видели?

Вера виновато развела руками.

Даша поднималась по узкой лестнице. Сегодня она воспользовалась черным ходом впервые с того дня, как здесь обнаружили мертвым мужа ее подруги. Неприятное чувство, что за ней следят, появилось еще на нижней ступеньке. «Глупо бояться мертвых, обидеть могут лишь живые», — мысленно упрекнула она себя за трусость.

Дверь в квартиру была не заперта, а только захлопнута. «Неужели Борин вырвался пообедать?» Дарья открыла дверь и зашла в коридор, задев ногой стоявший под вешалкой незнакомый чемодан. Она наклонилась. «Интересно, чье это? Моя ли это квартира?» — Шуткой она попыталась отогнать подкравшуюся тревогу. Даша подняла голову и остолбенела. В дверях комнаты стоял ее сын. Только повзрослевший. Такой, каким представляла его бессонными ночами, уткнувшись в мокрую от слез подушку.

— Ленечка, — почти простонала она и рухнула на пол.

Даша открыла глаза и закрыла их снова. Наваждение не исчезло. Мальчик стоял перед ней на коленях и пытался напоить водой из стакана. На нее тревожно смотрели ее собственные глаза. Дрожащей рукой она дотронулась до его темных жестких волос.

— Давайте я помогу вам встать. — Ленька изо всей силы потянул ее за руку. Даша, не отрывая глаз от его лица, поднялась с пола и присела на пуфик.

— Как ты сюда попал, Леня?

— Мы пришли сюда с папой. Он открыл дверь ключом. А откуда вы знаете, как меня зовут?

— Это длинная история. А где отец?

— Ушел за билетами на самолет. Сегодня мы улетаем домой.

— Домой? Куда?

— В Израиль, в Хадеру.

— А как твоя фамилия?

— Фейерман. Леонид Фейерман. А папу зовут Михаил Соломонович.

— А кто твоя мама?

— У меня ее нет, она умерла, когда я был маленьким. Мы жили с папой и бабушкой.

У Даши потемнело в глазах. Она вдруг ясно нарисовала себе картину мнимой смерти мужа и сына. Ее просто обвели вокруг пальца, заставив оплакивать всю жизнь своего ребенка. Старуха Изергиль сумела-таки настоять на своем и отняла у нее самое дорогое, что есть у матери.

— А почему у вас в рамочке на пианино моя фотография, где я маленький? А на ней черная ленточка?

— Леня, я потом тебе все объясню, ладно?

Даша достала из сумки мобильный и набрала номер Борина.

Оперативники рассаживались по машинам, когда Борин услышал телефонную трель. Эта мелодия у него была настроена на Дашин вызов.

— Даша, что случилось? Ты где? Так. Я все понял. Фейерман Михаил Соломонович. Я понял. Быстро бери мальчика, и уходите из квартиры! Телефон не отключай, будь постоянно на связи. Даша, он очень опасен. Все поняла? Говори мне постоянно что-нибудь, не молчи.