Джесси Болл - Стоит только замолчать [litres]

ко:Давайте пока об этом не волноваться.

(Достает доску для игры в сёги.)

ко:Играете?

инт.:Так себе. У меня гораздо лучше получается…

ко:…играть в западные шахматы, полагаю?

(Смеется.)

инт.:Да, определенно.

ко:Знаете, как ходят фигуры?

инт.:Да. По-моему, да. Возможно, вам придется напомнить мне одно-два правила.

ко:Тогда давайте сыграем одну партию.

[Мы сыграли три партии в сёги, и каждую я продул с треском. После игры мы некоторое время сидели, не говоря ни слова. Ассистентка Ко Эйдзи принесла нам какой-то горячий напиток. Освещение постепенно менялось: вдоль всех шоссе и проспектов загорались уличные фонари. Вдалеке, на воде день не угасал дольше всего, но в конце концов угас даже там – пожалуй, только там он угас в полной мере.]

ко:Мне не нравится, чем он закончился, наш разговор. Вот почему я пригласил вас вернуться.

инт.:Наш разговор?

ко:Наш разговор. Не нравится мне эта концовка. Я имею еще кое-что сказать. И вот что я скажу: в то время, когда Сотацу воздерживался от пищи, я заглянул в тюрьму.

инт.:Чтобы увидеть Сотацу?

ко:Чтобы его увидеть.

инт.:И что вы увидели?

ко:Он был усталый и слабый, но надзиратели его разбудили. Меня сопровождал старший надзиратель смены, и они устроили грандиозный спектакль – театрализованно подали Оде еду, которую он есть не стал. Это было необычно, и тогда у меня возникло какое-то странное чувство. А теперь, полагаю… ну-у, понимаете ли, неясно, даже теперь неясно, как все обстояло на самом деле.

инт.:На самом деле…

ко:На самом деле – морили его голодом или нет. Но перед ним поставили эту еду, а он не стал ее есть. Я это видел. Мой фотограф сфотографировал его, и мы ушли. Я заглянул ему в глаза, ну, или попытался. Однако… я ничего не увидел. Казалось, он меня вообще не видит. Наверно, в его глазах я ничем не отличался от остальных.

инт.:Но вы отличались от остальных?

ко:Я был журналистом. Я пытался увидеть, что за всем этим стоит.

инт.:Но даже в этом вы…

ко:Да, даже тогда я потерпел неудачу.

инт.:Можете ли вы сказать…

ко:Я хочу, чтобы вы знали: мне было не так-то легко – не так легко, как кажется по текстам в газетах. Мы знали так мало. Я просто… просто не мог это понять. Что ж…

(На записи еще минуту длится молчание, а затем устройство отключается.)

После судебного процесса Ода Сотацу был переведен из полицейского участка, где его держали раньше, в настоящую тюрьму. В этой тюрьме его поместили в так называемую камеру смертников. Ода Сотацу не стал обжаловать ни вердикт по своему делу, ни приговор к казни через повешение. Просто жил себе и жил, как раньше, в молчании. Родные не навещали его в тюрьме – только его брат Дзиро приезжал при любой возможности. Была еще одна посетительница – Дзито Дзоо. Но об этом будет рассказано ниже, во второй части книги. Пока же мы охватим последние месяцы жизни Оды Сотацу. Имеющиеся у нас сведения об этом периоде исходят от Дзиро, а также почерпнуты из интервью, которые я взял у отставных надзирателей.

[ От инт. Тем временем Дзиро прослышал, как я брал интервью у его отца, прослышал о споре, который (как показалось его отцу) разгорелся между нами. Похоже, восстановив его отца против себя, я завоевал у Дзиро какое-никакое доверие. Он стал держаться со мной куда более радушно и открыто. На самом деле ему хотелось прочесть расшифровку интервью с отцом. Этого я, разумеется, разрешить не мог. Он предостерег меня, что, как говорят многие, его отец выжил из ума и я никоим образом не должен принимать мнения отца всерьез, хотя он, естественно, понимает, что я, должно быть, включу их в свое описание произошедшего. Он пригласил меня в свой дом в другом районе префектуры Осака. Я могу пожить там несколько дней и получить всю остальную информацию, которая мне требуется. Он проведет там с женой и детьми три недели, что-то наподобие отпуска. Он будет к моим услугам. Меня глубоко тронуло то, как он со мной переменился. Я немедленно смекнул, что мне давным-давно следовало бы непреднамеренно оскорбить его отца, если это принесло столь важные плоды. Это, первое интервью (первое во второй серии интервью) проводилось на свежем воздухе, в беседке на участке Оды Дзиро.