Иван Плахов: Мастер теней

– Что это они делают? – шепнул Нежигайло-муж Диме на ухо.

– Пробуют провести какой-то древний колдовской обряд. Это к нашей казни не относится, – ответил Дима. – Так сказать, бонус к сегодняшнему представлению. Сначала выступят они, а уже потом – я. Просто стойте и смотрите.

Затем он подвел своих спутников к столу, велев женщинам стать слева, а мужчинам – справа от жертвы.

– Хорошенько ее рассмотрите, – приказал Дима, указывая на лежащую девушку. – Больше вы ее такой не увидите. Постарайтесь запомнить, как она сейчас выглядит. Вы последние, кому суждено видеть ее живой.

В это время одна из ассистенток, которая приводила Людочку в чувство, махнула ему рукой, подзывая подойти.

– Я вас оставлю, а вы ее разглядывайте, разглядывайте, – велел Дима и пошел к своим помощницам.

– Нам надо вернуть ее в сознание, – обратилась к нему Жанна. – Она своего тела совершенно не чувствует и на наши действия не реагирует.

– А зачем? – возразил ей Дима, брезгливо разглядывая Людочку. – Хотите, чтобы она начала истерить и звать на помощь?

– К чему нам полудохлая кукла? – возразила Жанна. – Нам она нужна в нормальном состоянии: чтобы ногами и руками двигала и на нас реагировала.

– Ну хорошо. Сейчас она очнется. Но если что-то пойдет не так, я ее сразу же убью. Предупреждаю. И плевать мне на вашу царицу ночи и ее воплощение. Понятно?

– Понятно, понятно, – торопливо ответила Жанна, с трудом скрывая раздражение, – только поторопись и подыграй нам. Веришь ты в потусторонний мир или нет, но в ритуале тебе придется участвовать. Нам нужна помощь для приготовления жертвенной жидкости.

– Какая?

– Нужна твоя сперма.

– Почему моя, а не кого-то другого?

– Потому что ты же будешь выполнять ритуальное убийство, разве не так?

– Я буду выполнять просто убийство, – уточнил Дима.

– После обряда это будет уже не просто убийство, а ритуальное жертвоприношение, чтобы вызвать сюда из мира мертвых нашу царицу ночи, ясно?

– Да ясно мне, всё мне ясно – вы еще безумнее меня. Я убиваю хотя бы ради искусства, по приколу, а вы еще и верите, что это кого-то оживляет. Давайте для начала я вам верну эту бабу, а вы с ней дальше делайте что хотите.

В руках у него, как по волшебству, неожиданно оказался одноразовый шприц для инъекций. Он сделал Людочке укол в правое предплечье и, криво улыбнувшись, пообещал ей:

– Только пикни. Хоть раз. Убью. Понятно? Если поняла – моргни два раза в знак согласия.

Людочка послушно моргнула два раза, после чего Дима, отходя обратно к неофитам, бросил Жанне через плечо:

– Через полминуты очнется, можете начинать.

Варя, наклонившись к Людочке, пообещала:

– Не бойся, тебе сегодня повезло. Мы тебя не убьем, ты нам живая нужна. Только не сопротивляйся, не иди наперекор судьбе, не делай глупостей.

В зал начали по одному входить остальные участники казни и широким полукругом выстраиваться вдоль стены. Словно оставив в соседней комнате истерическое возбуждение, гости, точно актеры в немом кино, беззвучно занимали свои места.

Из угла Людочка хорошо видела лица людей, которые пришли посмотреть на казнь. На них отражалась неприкрытая злоба и порочность этого мира. Укол Димы вернул ей власть над телом, кожа вновь стала чувствительной к прикосновениям, она могла двигать руками и ногами, вертеть головой – но вместе с тем к ней вернулся и страх испытать боль, страх умереть: подлый, душный страх.

Людочка начала обильно потеть, судорожно сжала пальцами ручки кресла, с трудом перебарывая нестерпимое желание заорать во всё горло банальное «Помогите!». От напряжения у нее закружилась голова.

Дальше с ней и вокруг нее стали происходить необычные и трудно объяснимые для всякого здравого смысла вещи.

Жанна и Варя принялись в паре танцевать в центре зала под неожиданно зазвучавшую негромкую пьяную восточную музыку, принимая развратные позы и своими движениями имитируя половой акт между собой. Третья ассистентка, Инна, подошла к Людочке и начала ее ласкать, одновременно массируя ей голову и мочки ушей.

Людочка мало что понимала в том, что с ней происходило, помня только угрозу Димы убить ее, если она пикнет, и обещание Вари сохранить ей жизнь, если она не будет сопротивляться. После всего сегодняшнего она утратила всякую волю к сопротивлению, и только страх смерти и желание выжить любой ценой – даже ценой невероятного физического унижения – царствовали в ее душе.

«Пусть как угодно насилуют, лишь бы отпустили, – стучала в голове у Людочки одна и та же мысль, как маятник, возвращаясь обратно вновь и вновь. – Лишь бы только отпустили, изнасиловали и отпустили, изнасиловали и отпустили, изнасиловали…»