Наталия Антонова - Срезанные цветы

– Сколько ты хочешь за кассету?

Он назвал сумму.

Она присвистнула.

– Не хочешь, как хочешь, я иду в полицию.

– Погоди! Не клади трубку. Я постараюсь достать эту сумму.

– Чего проще, – усмехнулся он в трубку, – ты же копишь на квартиру.

– Откуда ты знаешь?

– Не твоего ума дело! Я все о тебе знаю.

– Сволочь!

– Ты повторяешься, – рассмеялся он.

– Хорошо, встретимся у тебя. Где ты живешь?

Он назвал адрес.

– Я приду завтра, нет, сегодня после двенадцати ночи.

– Это еще зачем? – ощетинился он. – Я тебя на ночь оставлять не собираюсь.

– В мои планы тоже не входит спать с таким уродом, как ты.

– Тогда почему не днем?

– Потому что ни мне, ни тебе не нужны лишние глаза и уши. Так мне приходить?

– Приходи.

Он услышал, с какой злобой она швырнула трубку домашнего телефона, и осторожно положил свою.

Мирослава посоветовала позвонить Хрусталевой с домашнего на домашний, чтобы у девушки при желании узнать номер звонившего на поиски ушло больше времени. Виталий перезвонил Мирославе на сотовый и передал содержание разговора с Хрусталевой.

– Хорошо, – сказала Мирослава, – к 10 вечера мы подъедем к вам с моим напарником и сотрудниками полиции.

– Вы думаете, она приедет меня убивать?

– Надеюсь, – отозвалась Волгина и отключилась.

Виталий хмыкнул. Уже в 11 вечера он был одет в защитный жилет и проинструктирован детективом в присутствии ее напарника, следователя и двух оперативников. Все заранее заняли выбранные места.

Мирослава думала только о том, чтобы Хрусталева не заподозрила, что ее заманивают в ловушку. Детективам и полиции повезло, а Ларисе нет…

Охваченная гневом и ненавистью, она отправилась к Артемьеву, прихватив с собой «куклу», внутри которой были нарезанные газеты. Она читала, что именно так делают, когда не хотят отдавать настоящие деньги. А она, естественно, не собиралась отдавать грязному шантажисту свои честно заработанные деньги. Подъехав к дому Артемьева, она оставила автомобиль на дороге за кустами разросшейся сирени, нажала на кнопку домофона, быстро поднялась по лестнице. Дверь была открыта, она вошла и пошла в сторону слабо освещенной комнаты. Это была гостиная, в которой едва мерцал ночник.

– Принесла? – спросил молодой мужчина, неожиданно возникший перед ней.

– Принесла, – процедила она сквозь зубы, – где кассета?

– Сначала деньги! – выкрикнул он, делая вид, что теряет терпение.

Она протянула ему «куклу» и, увидев в его руках кассету, еще даже не взяв ее, ударила мужчину в грудь ножом. Артемьев упал, Лариса наклонилась, выхватила кассету, и в это время зажегся яркий свет. Она увидела девушку-детектива и троих мужчин.

– Бросьте нож, – сказал самый маленький из них, она машинально вспомнила описание Ирины и поняла, что это следователь Наполеонов.

– Не подходите! – воскликнула она с яростью раненой волчицы, которой некуда отступать.

Кто-то возник у нее за спиной, сжал ее запястье, заломил руку. Она закричала, падая на колени и роняя оружие. Тот, кто был сзади, не стал поднимать нож, просто оттащил ее в сторону.

Один из оперативников защелкнул наручники на запястьях Ларисы. Она повернулась и увидела того, кто ее обезоружил. Хрусталева метила плюнуть ему в лицо, но промахнулась.

– Она еще и плюется, – пробормотал Наполеонов, – прямо как кобра!

Оперативники с задержанной спустились вниз. Скоро их нагнали закрывший квартиру Артемьев, Мирослава и Наполеонов.

– Теперь мы едем к вам, – сказал следователь Хрусталевой.

– Зачем?

– Делать обыск, вот ордер.

Наполеонов вздохнул, он опасался, что Хрусталева уничтожила кассету. Но она не сделала этого. Кассета была обнаружена на кухонном столе.

– Странное место для хранения кассет, – обронил один из оперативников.

– Я хотела ее уничтожить вместе с той, что собиралась взять у него, – Лариса кивнула на Артемьева.

– А вам не приходило в голову, что кассеты могут быть у всех семерых?

– Я почему-то была уверена, что она только у Аллы.

– Почему?

– Потому что именно она подсыпала снотворное в вино Ирины. Она сама как-то сказала мне, что с юности мучается бессонницей и носит снотворное с собой, если вдруг придется ночевать не дома.

– И все это на кассете?

– Да, они заранее поставили ее, чтобы была память о встрече, потом, видимо, забыли о ней, но под конец все-таки вспомнили и унесли с собой.

– Кто вам сказал об этом?

– Ира как-то обронила, что пропала кассета с вечеринки и она не могла понять, куда она делась. Но я тогда не придала значения ее словам.