Софи Ханна - Тайна трех четвертей

Разговор, хотя и являлся односторонним, происходил в спальне мадемуазель Айви за не полностью закрытой дверью. Кингсбери слышал, как мадемуазель Айви сказала…

Пуаро замолчал и передал лист бумаги мне.

– Кетчпул, вы не могли бы прочитать фрагмент, который я обвел? Я не сдержался и внес некоторые необходимые исправления. Что поделаешь, я ведь перфекционист.

Я взял бумагу у Пуаро и прочитал отмеченное.

«Она говорила в таком особом роде то что продолжать и дальше вести так бутто не знаешь законов это не какая не защита. Одни вещи делать можно а есть такие что они не разрешены и изображать бутто не отличаешь не пройдет. Никто не поверит и раз лишь только из всех ты знаешь этого Джона Моддена…»

Тут я прекратил читать и спросил Пуаро, имел ли Кингсбери в виду Джона Мак-Кроддена.

– Oui, bien sûr. Оглядитесь по сторонам, Кетчпул. Разве здесь есть Джон Модден?

Я продолжил:

«…раз лишь только из всех ты знаешь этого Джона Моддена тебе следует рассказать мистеру Порроту правду про все как мне. Он поймет ничего плохого ведь не будет если ты скажешь правду сейчас иначе он сам скажет».

– Благодарю вас, Кетчпул. Мадам и мсье, вы понимаете, надеюсь, что большая часть того, что вы слышали, есть пересказ Кингсбери слов Айви Лавингтон. Он оказался не самым лучшим литератором и не слишком тщательно отнесся к деталям. Но по сути, главное он передал верно. Таким образом, известно, что Кингсбери слышал разговор Айви Лавингтон с кем-то – мы не знаем, с кем именно, в котором она предупредила своего собеседника. «Продолжать и дальше вести себя так, будто не знаешь законов, – это никакая не защита». И что никто не поверит в незнание законов, потому что человек, с которым беседовала Айви Лавингтон, – единственный, кто знаком с Джоном Мак-Кродденом. И если этот человек не скажет мне, Эркюлю Пуаро, всю правду, возможно, – предупреждала Айви, – это сделает Джон Мак-Кродден.

Из чего следует, что Айви Лавингтон говорила с убийцей Барнабаса Панди. Или по меньшей мере с автором четырех писем, подписанных моим именем.

– Как по мне, то из этого следует, что Айви, должно быть, разговаривала с Роландом Мак-Кродденом, – сказала Джейн Доккерилл. – Если из присутствующих здесь только он знаком со своим сыном, то других вариантов просто нет?

– Да, это разумное предположение, – согласился Юстас Кэмпбелл-Браун.

– Это неправда, – заявила Айви Лавингтон. – Я не скажу, с кем говорила, но могу вас заверить, что это не Роланд Мак-Кродден. Разумеется, он знаком со своим сыном. Человек, с которым я разговаривала, единственный из нас, кто не должен знать Джона Мак-Кроддена, и, однако, он его знает. Я даже не подозревала, что Кингсбери стоял под дверью, и потому не старалась говорить понятно. Кстати, в его записке есть неточности. Он многое понял неправильно. То, что он написал… не мои слова. Я говорила совсем другое.

Пуаро засиял.

– Eh bien! Мадемуазель, я рад, что вы это сказали. Да, Кингсбери некоторые слова понял неправильно. Тем не менее он дал возможность Эркюлю Пуаро во всем разобраться! В записке, адресованной мне, Кингсбери также написал, что, когда он стоял у двери мадемуазель Айви, он шевельнулся, и половица громко скрипнула. Он поспешил прочь и у себя за спиной слышал, как дверь, распахнувшись, ударила о стену – во всяком случае, Кингсбери так показалось. Он считал, что его могли увидеть. Я с ним согласен. Кингсбери убит – или его оставили умирать, если вам больше нравится такой вариант – из-за того, что он случайно услышал. Через несколько минут после разговора с Тимоти Лавингтоном и Фредди Рулом кто-то заставил его отправиться в ванную комнату, где ему предстояло умереть.

Конечно, убийца не знал, что Кингсбери успел оставить столь важную записку Пуаро! Леди и джентльмены, я могу сказать, что убийца Кингсбери… это человек, с которым мадемуазель Айви вела свой тайный разговор.

– И кто же? – резко спросил Джон Мак-Кродден.

– Айви, что он имеет в виду? – спросил у сестры Тимоти. – По его словам выходит, что ты участвовала в заговоре против дедули и твой сообщник убил Кингсбери.

– Pas du tout, – возразил ему Пуаро. – И скоро вы поймете почему. Мадемуазель Айви, пожалуйста, скажите нам: с кем вы беседовали в своей спальне вчера днем, перед тем как часы пробили два?

– Я вам не скажу, и я не против, если меня накажут, – заявила Айви Лавингтон. – Мистер Пуаро, если вы знаете, кто убил Кингсбери или оставил его умирать, тогда вам известно, что это не я. И если вы знаете все, как вы утверждаете, вам не нужно, чтобы я что-либо говорила.