Адриана Мэзер - Призрачный омут

Я удивлена:

– Ты залезла в дневник сестры?

Ада округляет глаза, будто я сказала что-то неприличное.

– Она каждый день плакала! Из-за того что никто не мог ей помочь, я решила сама все сделать. Это был вопрос жизни и смерти, так что ничего страшного, что я читала ее дневник.

– Ну, если так, то звучит логично.

– Вот-вот, – хихикает Ада, в глазах ее пляшут лукавые искорки. – А я видела!

– Видела что?

– Как ты улыбнулась.

– Да нет.

– Да-да! Такая малюсенькая улыбка, но была.

Теперь я по-настоящему улыбаюсь, но Ада внезапно исчезает. Кто-то идет к моей комнате.

– Сэм! – зовет отец из-за двери. – Джексон пришел.

Джексон? Я смотрю на экран мобильного: 8:01. Да блин!

– Сэм! – Папа стучит громче.

– Скажи ему, что я скоро.

Распахиваю шкаф. Все из-за кретина Элайджи! Меняю толстовку на безразмерный свитер, хватаю с вешалки черный плащ до колен. Вивиан купила его для меня и заставляла носить вместо любимой куртки из кожзама. Тупая коза Вивиан!

Открываю дверь. Бра мягко озаряют коридор теплым светом. Портреты давно умерших родственников взирают на меня со стен. Я хватаюсь за перила и ускоряю шаг. На первом этаже стоят Джексон и папа.

– Готова, – говорю я, и тяжелые черные ботинки глухо ступают с ковра на деревянный пол.

– Хорошо выглядишь! – восклицает папа и пристально смотрит на меня.

Чувствую, как он пытается понять мое настроение.

– Измучилась с домашкой, – выдавливаю улыбку. – Забыла про время.

Папа касается губами моего лба:

– Отдохни хорошенько. Звони, если что-то понадобится.

Мы выходим на улицу, погружающуюся в сумерки. В воздухе витает аромат свежей травы, прохлада бодрит меня. Джексон открывает для меня дверь машины, и я забираюсь вовнутрь.

Чем дольше я дышу свежим воздухом, тем яснее становится: выбраться из дома – лучшее решение вечера. И стало понятно, как легко я себя чувствую после того, как сказала Джексону про Вивиан. Меня уже тошнит от тайн, скоро из ушей полезут.

– Я рада, что выбралась из дома.

Джексон забирается в машину и заводит двигатель:

– Ага, я тоже. Приятно наконец-то поехать вместе с тобой куда-нибудь. На выходных тоже старайся не сидеть дома. Я понимаю, что ты хочешь больше времени проводить с отцом. Но весной Салем становится даже забавным, местные психи выползают после зимней спячки. Туры по домам с привидениями и уличные ярмарки. Где-то даже есть мастер-классы по изготовлению волшебных палочек!

Я улыбаюсь:

– Как тебе удалось провести здесь детство и не съехать с катушек?

– Сила воли.

– А ты когда-нибудь мастерил волшебную палочку?

– Спрашиваешь! Это главное событие года.

– Лажа года, – смеюсь я.

Он притворно оскорбляется:

– Эй! Когда вернемся, покажу тебе коллекцию волшебных палочек, тогда посмотрим, что ты скажешь.

Подъезжая к краю города, мы сворачиваем на Дерби-стрит, к пристани. Вдалеке черной паутиной на фоне лодочных огней выделяются высокие мачты «Дружбы». Дома в этой части города красивые и старинные. У каждой улочки – свой характер, там до сих пор можно ощутить дух кланов и династий, столетиями живших и умиравших в этих домах.

– Постой, а разве тут где-то есть пиццерия?

Джексон выворачивает руль и тормозит на обочине:

– Да вот она.

Я выбираюсь из пикапа и рассматриваю резную деревянную табличку симпатичного итальянского ресторанчика. По краю окон светятся рисунки маленьких чайных чашек.

– О-о, ты имеешь в виду это шикарное заведение, куда меня не пустят в таком наряде?

– Поверь, ты будешь благодарить меня, когда попробуешь их пиццу.

Джексон придерживает дверь, за ней стоит длинноволосая женщина с обветренным лицом и улыбается нам.

Ресторан чудесен – всюду темное дерево и горящие свечи. Стены приятного коричного оттенка с нарисованными на них гроздьями винограда. Полки сделаны из потертых ящиков для перевозки грузов и украшены маленькими бутылочками и старинными открытками. Когда у меня будет свой дом, хочу такой же интерьер.

Женщина провожает нас к свободному месту и подает меню. На столике стоит бутылка из-под вина с итальянской виллой, нарисованной прямо на стекле. Из горлышка ее торчит свеча, потеки воска сползают на стеклянные бока. Осматриваю зал:

– О’кей, я потрясена, признаю. Место обалденное.

Видно, что Джексон доволен.

– Ciao, bella. Ciao, signore, – обращается к нам официант, бодрый мужчина в фартуке. – Что молодые люди желают отведать в этот чудный вечер?