Адриана Мэзер - Призрачный омут

Чем больше я думала об истории Майры и Генри и о том, каким чудом они смогли выжить, тем больше я задумывалась о выживании в целом. Пассажиры и экипаж «Титаника» собрались с разных уголков планеты, и у каждого из них была своя история. Когда капитан Смит понял, что вероятнее всего корабль затонет в течение двух часов, он приказал разместить пассажиров по шестнадцати спасательным шлюпкам и спустить их в океан. Экипаж и представители компании знали, что в шлюпки не поместится и половина всех людей на борту. Им предстояло сделать выбор, кого спасти, а кого оставить, в результате чего шлюпки заполняли по правилу «женщины и дети вперед», но касалось это только пассажиров первого и второго классов. Сами пассажиры тоже принимали решение: кто-то боролся, стремясь попасть в шлюпку, а кто-то уступал место другим.

Мануэль Уручурту, юрист из Мексики, тоже появившийся в этой книге, был в рядах последних. Он как раз садился в спасательную шлюпку № 11, когда неизвестная ему женщина начала умолять найти ей место, потому что в Нью-Йорке ее ждут муж и ребенок. Он уступил свое место, взамен попросив лишь, чтобы она навестила его жену и семерых детей в Халапе, округ Веракус. Мануэль умер, но женщина выжила благодаря его великодушию, она съездила к его жене в Веракус и рассказала эту историю.

Также огромную жертву принесли угольщики корабля. Только благодаря дежурным в бойлерных свет на «Титанике» горел до последнего; они подбрасывали уголь в печи, даже не надеясь, что сумеют спастись сами. Также считается, что свободные угольщики и инженеры помогали откачивать воду, самоотверженно даря другим больше времени на спасение.

Столько душераздирающих историй о жертвах и людской доброте таит в себе этот корабль, что все их невозможно рассказать в одной книге. Не говоря уже о тех членах экипажа и пассажирах, чьи истории не были записаны и теперь потеряны для всех нас. Именно с этим мне пришлось бороться в самом начале работы над книгой. Я знала, что в одной маленькой книге не смогу отдать должное всем людям, которых собиралась упомянуть. И чем больше я изучала историю «Титаника», тем лучше понимала, что многим на корабле не было дано даже шанса побороться за спасение. Нора, Молли и Ада принадлежали к их числу. Я не смогла почтить память всех этих людей, но решила показать механизм социальных привилегий, который сыграл огромную роль в том, кому во время эвакуации отдавали приоритет, а кого игнорировали. Рабочий класс, иммигранты, те люди, чьи крики о помощи остались без ответа, составляют подавляющее большинство жертв «Титаника». Но этот социальный механизм до сих пор существует в нашем мире: привилегированные получают возможности, которых нет у маргиналов. Я не могу вернуться в прошлое и стать голосом людей, которых мы потеряли в ночь крушения «Титаника», но мы громко можем заявить об этой несправедливости сейчас.

В начале был только мой пират, Джеймс Берд, который бродил вокруг, потрясал руками в воздухе и вопил: «Это не сюжет! Придумай сюжет, вот тогда и поговорим», а потом терпеливо убеждал меня пересматривать сюжет вновь и вновь, столько раз, сколько будет необходимо. Благодаря ему я становлюсь лучше, он всегда выслушивает и никогда не перестает в меня верить.

Потом к нему добавилась моя чудесная мама, Сандра Мэзер, которая обеспечивала меня печеньем и гордилась всеми моими идеями, даже самыми дурацкими. Пока она со мной, я знаю, что для меня всегда найдется безопасный уголок, полный любви, пушистых подушек и горячего шоколада.

Бабушка с дедушкой, Фрэнк и Клэр Мэзер, научили меня чтить историю семьи и поддержали, когда я загорелась дикой идеей написать об этом книгу. Они мое вдохновение, мое сердце. Без них я бы не справилась. Мне бы хотелось только одного, чтобы мой отец, Фрэнк Хэкстон Мэзер-младший, который любил историю нашей семьи так же сильно, как я, был сейчас с нами и мог увидеть эти книги.

Мой агент, Розмари Стимола, после долгих часов труда и нескольких литров кофе нежно направила меня к знакомым профессиональным редакторам (да, их было много), которые смогли помочь замыслу. Я благодарна каждому дню, проведенному с этой энергичной, любящей и честной женщиной.

Мой редактор Нэнси Хинкель восхитительно искусно заставила меня сократить глупые разглагольствования и наполнить их смыслом. Ее доброта и мудрость – мой лучик света во тьме.

А второй мой редактор, Мелани Нолан – или лучше называть ее редактор-детектив? – с легкостью разгадала тайну моего сюжета и помогла ему засиять новыми красками. Она искусно подает подсказки, от которых на душе порхают бабочки. Я преданнейшая ее фанатка.