Стефани Пинтофф - И занавес опускается

Сойдя на берег, промокшие и продрогшие, мы осмотрелись: напротив, через дорогу стоял «Проспект-Хаус» — огромный белый отель, который, казалось, тянулся вдоль улицы на полкилометра; за ним расположился Проспект-парк, названный так по аналогии с бруклинским собратом.

Несколькими часами ранее Алистер просветил меня, что Шелтер-Айленд является популярным летним курортом, но я и подумать не мог, что он пользуется подобным спросом.

— Давай зайдём и купим что-нибудь, чтобы согреться. Это займёт всего пару минут, — предложил Алистер.

Я посмотрел на часы и отказался. Большую часть утра мы провели в дороге, и я хотел как можно быстрее разобраться с тем, что ждало нас на Бэй-Авеню.

Мы обогнули Проспект-парк и завернули за угол на нужную нам улицу.

Алистер говорил, что место, в котором мы сейчас находились, называлось Шелтер-Хайтс и создавалось, как отдельный район.

На самом деле, за всю нашу сегодняшнюю поездку в поезде Алистер провёл мне виртуальную импровизированную экскурсию по истории Шелтер-Айленд: он рассказал, как архитектор Фредерик Ло Олмстед проектировал этот летний курорт с сотней коттеджей, из окон которых открывался великолепный вид на залив. Из каждого коттеджа можно было за несколько минут добраться и до парома, и до Проспект-парка, и до скрытой за кустистыми деревьями часовни.

Сама Бэй-Авеню представляла собой улицу, вдоль которой ровными рядами стояли нарядные летние домики с покатыми черепичными крышами, резными ставнями, дверями и перилами.

Дом под номером 13 находился в конце улицы, на углу Уэверли-плейс. Он стоял чуть поодаль от остальных домов, словно уродливая падчерица, которую стыдятся и избегают. Дом сохранил первоначальные черты остальных коттеджей, но древесина его потрескалась, ступеньки раскрошились, краска обсыпалась, а большинство окон на верхнем этаже были выбиты.

Мы замедлили шаг.

— И кто-то в таком живёт? — поражённо спросил Алистер.

— Сложно представить, не так ли? — ответил я.

Я, естественно, видел, как люди живут и в более неприглядных условиях, но там по соседству не было таких роскошных отелей.

На переднем крыльце была свалена старая мебель, детские игрушки и бытовой мусор.

Несколько минут мы с Алистером стояли на дороге и собирались с мыслями, а затем поднялись крыльцо, пробравшись через груды хлама.

Я сделал глубокий вдох и постучал.

Изнутри не доносилось ни звука, но мы заметили, что в глубине дома мелькнул свет.

Я снова постучал, на этот раз громче.

Мы услышали медленные, шаркающие шаги по направлению к двери, и я инстинктивно сделал шаг назад, потянув за собой Алистера.

Судя по словам паромщика, дверь нам должна была открыть миссис Лейтон. Но мы понятия не имели, каким образом она связана с семейством Коби и станет ли вообще с нами разговаривать.

Женщина, ответившая на наш стук, смотрела на нас сквозь стеклянную перегородку.

— Что вам нужно?

Вопрос мог бы прозвучать агрессивно, если бы не этот голос — слабый, дрожащий, надтреснутый.

Я представился, но она, казалось, совсем меня не слышала. Она смотрела на моё лицо, и на мгновение в её глазах промелькнуло узнавание.

— Робби, это ты?

— Нет, я не Роберт, — мягко ответил я, — но я пришёл о нём поговорить.

Её глаза наполнились слезами, и она уставилась вдаль ничего не выражающим взором.

— Мы можем войти?

В глазах женщины промелькнул огонёк здравого смысла.

— Вы знаете, где он?

— Мы надеялись, что вы поможете нам в этом разобраться.

Я открыл стеклянную дверь, которая нас разделяла.

— Так мы можем войти? — повторил я.

И вновь, она словно не расслышала вопрос; однако, спустя долгих полминуты, женщина сделала шаг назад и пропустила нас внутрь. Сложив руки на груди, окинула нас подозрительным взглядом.

Теперь я мог лучше её рассмотреть.

Грузная фигура замотана, по меньшей мере, в две шали, наброшенные на цветастое платье. И не удивительно — в доме было сыро и холодно.

Кап-кап.

Кап-кап.

Дождь барабанил по дну вёдер, расставленных по всем комнатам, в том числе, и в прихожей. Я подозревал, что немалую роль в этом сыграли разбитые окна на верхнем этаже. Хотя, дом был в таком запустении, что не удивлюсь, если найдётся ещё с десяток причин этого потопа.

А вода всегда найдёт, где просочиться.

Этот урок я усвоил на собственной шкуре ещё в многоквартирном доме в Нижнем Ист-Сайде, где провёл детство.

— Давайте, мы поможем вам разжечь огонь, миссис Лейтон. Где вы храните дрова? — спросил я.