Питер Чейни - Великолепная западня - Сборник

— Черт бы меня побрал! Да ведь это молодой секретарь!

И в самом деле, это был Рональд Маннеринг. Он лежал без сознания, раскинув руки. А в двух ярдах от него лежал кольт-45. Томплин осторожно поднял его, завернул в огромный носовой платок и сунул в карман. Тем временем Маннеринг пошевелился и поднял голову.

— М-м-м! — простонал он.— Это Прайори-Парк? — Он попытался встать, но не смог.

— Ну, приятель,— сказал Томплин,— не думал, что вы в состоянии говорить. Однако я арестую вас. Тут дело нечисто. Это точно!

Потом он помог Маннерингу встать и, поддерживая его за спину, повел в сторону Прайори-Парк.

Десять минут спустя, когда Барбер и Бенхем сидели на ступеньках дома сэра Уильяма, они увидели эту пару.

— Да это Томплин! — воскликнул Бенхем.— Кого это он ведет? Надеюсь, больше никто не убит!

— Похоже, что он тащит раненого,— отозвался Барбер.

— Доброе утро, сэр,— козырнул Томплин Барберу.— Вот доставил задержанного.

Он отпустил Маннеринга, и тот без сил опустился на землю.

— Великий Боже! — воскликнул Бенхем.— Это же Ронни Маннеринг!

— Да, сэр, это ваш секретарь,— подтвердил То-мплин.

— Но... но...— Бенхем заикался от волнения.— Что за чертовщина? Что это значит? Вы сказали «задержанный»? Ч-ч-т-о вы и-меете в в-виду?

Томплин достал из кармана пистолет, завернутый в носовой платок.

. — Он стрелял в меня из этого, сэр. Перед этим я слышал выстрел и...

— Ронни стрелял в него? Чушь! Чушь! Я...

Барбер нетерпеливо махнул рукой.

— Одну минуту, мистер Бенхем,— сказал он.— Пусть Томплин расскажет, что случилось.

Констебль изложил события, начиная с момента своей прогулки к Прайори-Парк.

— Вы молодец, Томплин,— сказал Барбер.— Великолепно сработано. А теперь помогите привести этого парня в чувство.

— Я не верю ему,— сказал Бенхем.— Не верю ни одному слову.

Констебль был возмущен до глубины души.

— Я могу быть простым деревенским полицейским, а вы можете быть хозяином Краули-Коурт,— гордо сказал он,— но это не дает вам права называть меня лжецом. Я дорожу своей честью так же, как и вы, и...

— Вы поступили правильно, Томплин,— перебил его Барбер.— А теперь помогите мне.

Томплин был человеком дисциплинированным и начал помогать детективу приводить секретаря в чувство.

Через несколько минут Маннеринг открыл глаза и простонал:

— Ой! Моя голова!

Потом он увидел Барбера и спросил:

— Вы схватили его?

— Схватили кого? — Барбер наклонился вперед.

Маннеринг посмотрел на своего хозяина и опустил голову.

— О Боже! — простонал он.

Доктор Фарауэй, конечно, не мог бы тягаться со специалистами с Харлей-стрит, но смелости у него было достаточно. Он извлек пулю из груди Топхема и приехал с ней в Брентминстер, куда Барбер с Томплином привезли своего пленника.

— Черт возьми,— сказал Фарауэй,— этот вид пуль становится самым употребляемым в нашем районе.

— Как Топхем? — спросил Барбер.— Он будет жить?

— Пока об этом еще рано говорить,— ответил доктор.— Но у него отличное здоровье. Теперь весь вопрос в уходе. Дворецкий позвонил сэру Уильяму, и тот привезет с собой пару сестер.

— Значит, Топхем не скоро сможет разговаривать?

— Разговаривать? Бог мой! Да он еле дышит. Если он в ближайшие десять дней сможет рот раскрыть, чтобы проглотить ложку воды, я буду плясать посреди Краули.

— Тогда я не стану на это надеяться. Вы едете в деревню?

— Да. Я хочу достать для Топхема кое-какие лекарства и вернусь туда. А что?

— Я был бы рад, если бы вы подвезли меня.

— Согласен. А вы расскажете мне, что случилось. Я еще ничего не знаю. Во всяком случае, тот, кто стрелял, был незаурядным снайпером.

— Почему?

— Если судить по характеру ранения, выстрел был произведен с большого расстояния.

— Это интересно. Здесь не так много хороших стрелков.

Они поехали в деревню, и детектив рассказал доктору о случившемся.

— Странное дело,— сказал Фарауэй.— Маннеринг последний человек в мире, которого я бы заподозрил в таком деле.

— Я в сомнении. Думаю, что он знает об убийстве Макрори гораздо больше, чем собирается сказать. Но я не думаю, что это сделал он.

В деревне Барбер сел в свою машину, которая оставалась там, и снова вернулся в Брентминстер. Томплин сидел с Маннерингом, который все еще окончательно не пришел в себя.

— Я не хотел вас так сильно ударить, мистер Маннеринг,— сказал Томплин.— Но вы стреляли в меня.

— Черт возьми! — сказал тот со стоном.— Я не собирался стрелять в вас. Я думал, что это кто-то другой. Да что говорить? Вы все равно не поверите мне.