Питер Чейни: Зловещее поручение

Глупо, — заметил редактор. — Ни один англичанин не остановится в отеле, если не может прямо с корабля отправиться к кому–то из знакомых. Вы читали английских авторов, должны понимать…

— Дело в том, что интервью — это вздор, — сказал Билл. — Все городские газеты его напечатают. Но пока я писал, мне в голову пришла одна мысль. Статья получится что надо, если только удастся пробраться к сэру Фредерику. Наверное, мне следует попробовать.

— Статья? — нахмурился редактор. — Если вам случайно попадется что–то новенькое, сперва покажите мне, ясно? Я, как ваш редактор, подозреваю, что в один прекрасный день вы надеетесь перебраться в «Атлантик мансли».

— Но статья действительно выйдет превосходная, — запротестовал Билл. — И… я только хочу поторопиться.

Одну минуту. Повторяю, я только ваш редактор и влезать в ваши планы не намерен…

Ренкин засмеялся. Он был состоятельным человеком и ничего не боялся.

— Простите, сэр, но пока я не могу вам ничего объяснить. Боюсь, меня опередят. Глинсон из «Геральда» весь день торчал там, вдруг он что–нибудь заподозрит. Так что, если вы не возражаете…

Редактор пожал плечами.

— Хорошо. Бегите к Кирку. И не давайте остыть вашей энергии.

— Договорились, сэр, — кивнул репортер. — Вот только поем сначала…

— А я вообще никогда не ем! — рявкнул редактор.

Билл Ренкин стремглав выскочил из кабинета редактора. Около двери черный кот Экберт перебежал ему дорогу.

Выйдя на улицу, Ренкин в нерешительности остановился. Бунгало Кирка располагалось недалеко от редакции. Он вполне мог дойти пешком, но время было дорого. Он застанет сэра Фредерика переодевающимся к обеду. Настоящий англичанин не позволит какому–то репортеру прерывать это священнодействие. Да и потом ему необходимо опередить других журналистов, пока те не притащили к сэру Фредерику свои сочинения. Он поймал такси.

Один из юных репортеров «Глобуса», околачивающийся поблизости, с поклоном распахнул перед Ренки–ном дверцу.

— Билеты в Королевскую оперу и золотой соверен сверху, если мы обставим карету герцога! — воскликнул он.

Ренкин улыбнулся.

— Не надо шутить, мой милый. — И добавил, повернувшись к шоферу: — Кирк–билдинг на Калифорния-CTj ит.

Такси свернуло на Маркет–стрит, проехало несколько кварталов и повернуло на Монтгомери–стрит. Они очутились в финансовом районе Сан—Франциско. Гигантские здания банков различных компаний размещались по обеим сторонам улицы. «Йокагамский банк» — прочел Ренкин в одном окне, «Шанхайский банк» — в другом. Наконец, сделав разворот, такси затормозило перед двадцатиэтажным домом, и Ренкин вышел.

Кирк–билдинг представлял собой архитектурное совершенство. Здание было построено с большим вкусом. Его спроектировал еще старый Даусон Кирк, заработав на нем свой первый миллион. А теперь в бунгало на крыше жил Барри Кирк. Просторное бунгало постоянно обдувал легкий бриз.

В вестибюле было безупречно чисто. Девушки–лифтерши прохаживались гам в безукоризненных униформах. Главный лифтер в блестящем мундире напоминал адмирала флота. В этот час дня работал лишь один лифт. Ренкин шагнул вперед.

— Наверх до конца, — сказал он девушке.

На двадцатом этаже лифт остановился. В бунгало Кирка вела узкая лестница, Билл Ренкин направился к ней. Упершись в результате во внушительную дверь, он нажал на звонок. Дверь отворилась, и перед Ренкином, словно епископ на амвоне, возник Парадайз, английский дворецкий Кирка.

— Я… я..,, э-э… я вернулся, — тяжело дыша, вымолвил Ренкин.

— Я вижу, — ответил дворецкий. Исключительно напоминая священника, особенно белоснежными волосами, держался он недоброжелательно, ибо за день успел наглядеться на репортеров.

— Мне нужно повидать сэра Фредерика еще раз, — заявил Ренкин.

— Сэр Фредерик в конторе, этажом ниже, — сказал дворецкий. — Он занят, но я доложу о вас.

— О, не беспокойтесь, пожалуйста, — пробормотал Ренкин.

На двадцатом этаже Билл отыскал дверь с именем Барри Кирка на матовом стекле и только собрался постучать, как дверь неожиданно открылась сама и из кабинета вышла молодая женщина.

Ренкин замер в изумлении. Даже при слабом свете было заметно,, что это удивительно красивая девуШка: блондинка с великолепной фигурой, не очень высокая, но…

Что это? Девушка плакала. Молча, без слез, но плакала. Злость и возбуждение искажали ее лицо. Покосившись на репортера, она торопливо пересекла холл и скрылась за дверью, украшенной табличкой «Калькутта импорт, инкорпорейтед».