Росс Томас - Агент из ресторана [сборник]

Из тоннеля я вылез в гущу податливых веток и жестких листочков. Выбравшись из туевой рощицы, в ста пятидесяти футах от себя различил стену, огибающую парк по одному из его трех углов. Отвратительную, приземистую стену. Рука коснулась моего плеча, и я подпрыгнул от неожиданности. То был Макс Фесс.

— Где остальные? — спросил он.

— Сейчас выберутся.

— Значит, тоннель существует.

— Да.

Появился Маас, вытирающий лицо и руки, стряхивающий грязь с плаща. За ним последовали Симмс, Бурчвуд и Падильо.

— Фургон там. — Макс указал направо.

Маас повернулся к Падильо.

— Я с вами прощаюсь, герр Падильо. Уверен, что люди, с которыми вы сотрудничаете, переправят вас и вашу команду в Бонн. Но если возникнут какие-либо трудности... вы сможете найти меня по этому номеру. — Он протянул Падильо листок бумаги. — Но я буду там только сегодня. Завтра я загляну в ваше кафе, и мы рассчитаемся.

— Наличными.

— Десять тысяч.

— Они будут вас ждать, — заверил Мааса мой компаньон.

Маас кивнул.

— Разумеется. Я в этом не сомневаюсь. Auf Wieder-sehen! — И он растворился в темноте и тумане.

Как и просил Падильо, Макс подогнал к парку автофургон «фольксваген». Через боковую дверцу мы забрались в грузовой отсек без единого окошка.

— Вы ничего не увидите по дороге, зато никто не увидит вас, — философски отметил Макс, прежде чем захлопнуть дверцу.

— Сколько нам ехать? — спросил Падильо.

— Пятнадцать минут.

Ехали мы семнадцать минут. Симмс и Бурчвуд сидели по одну стену, положив головы на поднятые колени. Мы — напротив, докуривая последние восточногерманские сигареты.

Автофургон остановился, и мы услышали, как Макс вылезает из кабины. Он открыл дверь, я и Падильо спрыгнули на землю. Симмс и Бурчвуд молча последовали за нами. На рассвете лица их казались мертвенно-бледными, на щеках и подбородке Бурчвуда вылезла черная щетина.

Я огляделся. Макс привез нас в какой-то двор, с трех сторон огороженный высокой стеной из красного кирпича. Въехали мы через крепкие дубовые ворота. Двор был вымощен брусчаткой, а стена замыкалась четырехэтажным серым зданием с окнами в нишах. На первом этаже ниши забрали железными решетками.

Макс повел нас в коридор, перегороженный в десятке шагов стальной плитой, без петель и ручки. Над плитой темнела круглая дыра, защищенная сетчатым экраном. Макс остановился перед плитой, мы выстроились ему в затылок. Постояли секунд пятнадцать, а затем плита бесшумно скользнула в стену. Я . отметил про себя, что толщиной она в пару дюймов и изготовлена из цельного листа.

Мы прошли другим коридором, в конце которого нас ждала открытая дверь кабины лифта, рассчитанного аккурат на пять человек. Едва мы оказались в кабине, дверь закрылась. Кнопок с указанием этажа я не обнаружил, так что едва ли кто мог выйти там, где пожелала бы его левая нога. Кабина быстро пошла вверх, как я понял, на последний этаж. После остановки дверь бесшумно раскрылась, выпустив нас в приемную, выкрашенную в нежно-зеленый цвет. Стены украшали виды Берлина, выполненные как кистью, так и пером. Две софы и три кресла приглашали сесть. На кофейном столике стояла пепельница из литого стекла. Ноги утопали в густом ковре. По обстановке чувствовалось, что наш хозяин не стеснен в средствах.

Напротив лифта была еще одна дверь. Макс встал перед ней, и она, как и стальная плита внизу, мягко скользнула в стену. И здесь над дверью имелась круглая дыра с проволочным экраном. Я догадался, что экран предназначен для защиты объектива телекамеры. Мы переступили порог, миновали холл и свернули налево, в вытянутый овальный зал с горящим камином в дальнем конце. У камина, спиной к нему, стоял мужчина. с чашкой и блюдцем в руках. Пахло кофе, а на комоде, слева от мужчины, булькала электрическая кофеварка в окружении блюдец, тарелок, чашек.

С первого взгляда зал более всего напоминал библиотеку. Темное дерево стен, стол с лампой под абажуром, бежевые портьеры, кожаные диваны, кожаные же кресла, два из них с подголовниками, темно-зеленый ковер и, конечно же, полки с книгами.

Мужчина улыбнулся, увидев Падильо, поставил блюдце и чашку на стол, направился к нам; Пожал руку Падильо.

— Привет, Майк, — говорил он по-английски. — Рад тебя видеть.

— Привет, Курт, — и Падильо представил меня Курту Вольгемуту, который тепло пожал мне руку.

Выглядел он моложе своих пятидесяти с небольшим лет. Тщательно причесанные, чуть тронутые сединой длинные волосы, темно-карие глаза, прямой нос, маленький, но волевой подбородок, открытая улыбка. Встретил он нас в темно-бордовом халате поверх темно-серых, даже черных брюк. Худощавый, подтянутый, без признаков живота.