Анжелика Бронская - Лето у моря (сборник)

Вот бы это лето длилось вечно…

— Любуешься на звезды? — раздался рядом голос кузины.

Он обернулся:

— Уже на тебя.

— С чего вдруг? — она подозрительно посмотрела на него. — За ужином мы, кажется, не пили.

— Ты не веришь моим словам?

— Почему не верю? Верю, конечно! Только мне жаль, что люди часто забывают одну важную вещь, милый мой кузен: силу человеческого слова. Знаешь ли ты, что словом можно убить, а можно спасти?

— Господи, да знаю конечно! — он не хотел поддерживать серьезный настрой кузины. — Ты чего такая впечатлительная?

— А если знаешь, то мой тебе совет, кузен: никогда не играй словами… Порой это больно.

— Я не хочу, чтобы тебе было больно, — сказал он.

— Опять слова… Какой-то странный у нас получается разговор. И вообще все странно. Ты почти не помнишь меня в детстве, я не видела тебя столько лет… Даже не сразу узнала. Тебе не кажется, что мы словно впервые встретились?

— Встретились и знакомимся как парень и девушка, ты это имеешь в виду?

— Да, а еще море, солнце и лето! Что еще надо для безумных поступков? — она склонила голову набок, изучая его лицо. Он подошел поближе.

— Если бы ты не была моей сестрой, я сделал бы все, чтобы ты была моею, — негромко сказал он ей, пытаясь этими словами хоть как-то остановить лавину чувств, неудержимо тянувшую их куда-то не туда, совсем не туда.

Он еще силился противиться этому, решив дать ей понять, что их родственная связь — непреодолимое препятствие. Наверное, не так надо было сформулировать ту самую фразу, не то он все-таки сказал. Он осознал это почти сразу, как только слова прозвучали в ночной тишине, как только сам услышал свой изменившийся от волнения голос, произнесший их. В глазах кузины вспыхнул загадочный огонь. Она подошла еще ближе, и он даже смог почувствовать тонкий аромат ее духов.

— Минуту назад ты обещал не делать мне больно, — сказала она.

— Тебе больно? Почему?

Она уже знакомым жестом провела пальцами по его щеке и произнесла едва слышно:

— Неужели ты совсем не замечаешь, как сильно я тоскую по тебе?

У него бешено заколотилось сердце. Он задержал ее руку у своих губ, и одному Богу известно, что могло произойти дальше, если бы не голос Бланш, раздавшийся совсем рядом с ними:

— Где вы? Ау! Мы идем искать!

Они отпрянули друг от друга, и в этот момент на дорожке сада появились прогуливающиеся отец и Бланш.

— Чудесный вечер, правда?

Больше им не удалось уединиться, чтобы закончить тот разговор. Тогда он думал, что это и к лучшему: ведь впервые он начал испытывать в душе нечто новое, и свое влечение к кузине не мог объяснить ничем, кроме летнего помешательства, безумия в чистом виде. А что с этим делать, он не знал, как и с тем, что она ему еле слышно сказала. Ее слова значили лишь одно: она желает его так же отчаянно, как и он ее. Быть может, они оба сошли с ума?..

Той ночью он долго вертелся в постели, пытаясь найти хоть какой-нибудь разумный выход из сложившейся ситуации, но не смог. В конце концов, он был не слишком умудрен жизненным опытом и всего на пару лет старше той, к которой его безудержно влекло.

На следующий день, сразу после завтрака, отец стал собираться в поселок. Они все вместе вышли проводить его к воротам. При этом у отца был такой загадочный вид, он так всем подмигивал, не произнося ни слова, так строил гримасы, рисовал в воздухе руками такие странные фигуры, что Бланш, в конце концов, не выдержала:

— Дорогой, ты сошел с ума?

— Не надо меня пытать, женщина! Я не скажу вам ни слова, — отец сел за руль и гордо посмотрел на них, опуская стекло. — Ждите меня, я вернусь с сюрпризом! — оглушительно посигналив, он уехал.

— Как ребенок! — покачала головой Бланш и ушла в дом.

— Что будем делать? — он вопросительно посмотрел на кузину, вновь ощутив некоторую неловкость, оставшуюся между ними после вчерашнего разговора в саду.

— А тебе не надо заниматься?

— Нет, — соврал он, — я вчера перевыполнил норму. Пойдем прогуляемся?

— Пойдем, — согласилась она. — А куда?

— Видишь рощу за мысом? — он показал рукой. — Сходим туда?

— О, это будет настоящий поход! — ее глаза загорелись. — Надо собрать корзинку с едой и все остальное…

— Встречаемся внизу ровно через двадцать минут, — с нарочито серьезным видом заявил он, — сверим часы!

— Нет у меня никаких часов, — смеясь, сказала она, — подождешь!

С улыбкой наблюдал он, как она тащит доверху набитую чем-то плетеную корзину.