Алексей Мальцев - Страшно только в первый раз [litres]

Сыщик вдруг поймал себя на том, что делает уже второй круг, обходя лощину. В голове привычно, словно дозировка какого-нибудь бета-блокатора или ингибитора АПФ [8] Группы лекарственных препаратов для лечения сердечно-сосудистых заболеваний. , всплыла мысль о том, что надо будет, он сделает и третий круг, и пятый, пока не разберется, мог ли Стас после того, что над ним сотворили, совершить возмездие.

Как ни трудно было представить себя на месте Буйкевича, Петр попытался это сделать. Итак, он, врач-травматолог, был только что изнасилован, унижен, размазан по кровати, будучи не в силах оказать сопротивление.

Стоп! Действие транквилизатора быстро не проходит. Потом сохраняется какое-то время, возможно, достаточно длительное. А при убийстве Инги и Цитруса требовались четкая координация, реакция, точность движений. Нет, вряд ли у него получилось бы.

Если только…

Петр вдруг почувствовал колющую боль в ступне, уселся на небольшом пне, снял ботинок, носок, все перетряхнул. Спустя минуту продолжил путь, не теряя нити рассуждений.

…Если только все не было задумано именно так изначально. Предположим, Стас добровольно пошел на это, притворился, что загружен транквилизатором, дал себя изнасиловать. На самом деле он не принимал никакого снотворного, сохранял хладнокровие, четкую реакцию и координацию.

Когда все расслабились, разошлись по своим комнатам и никак не ожидали удара, он его нанес. Сокрушительно – как Майк Тайсон Клиффорду Этьену на ринге в 2003 году. Но если Этьен остался жив, то Инга с Валери уже не оживут никогда. Такая вот безрадостная формулировка.

Ну Буйкевич, ну… творческая личность! Вообразить такое Петр как ни старался, не мог. Однако чувствовал, что теоретически такое возможно. Чисто теоретически.

Теперь о другом. Кто этот благожелатель, приславший ссылку на видео? Из короткого телефонного звонка сыщик понял, что увиденное шокировало неизвестного не меньше, чем его самого. Мужчина, как мог, дистанцировался, сказал, что не хочет иметь с этим ничего общего.

Петр остановился и обхватил голову руками: голос в трубке чертовски напоминал голос на флешке. Это – Шатров!

Спокойно, сыщик, все по порядку…

Выходит, Инга не зря спрашивала вчера Фролова, может ли на него положиться. Подстраховалась, никого не вводя в курс дела.

Дальновидно, конечно, предусмотрительно. Однако почему-то этот факт ничуть не утешил Петра. Ему хотелось выть по-волчьи посреди леса, пугая его редких обитателей.

Что ему делать с этой записью? У всякого, кто ее посмотрит, волосы встанут дыбом. А если это будет коллега исполнителей главных ролей и узнает тех, кто в масках, может и умом двинуться. Сколько Петр ходит вокруг лощины – четвертый или пятый круг, – а восстановиться до сих пор не может.

Из-за запертой двери доносились топот, скрип кровати, грохот и возмущенные голоса. Один из них принадлежал Анжеле, которая то и дело срывалась на визг:

– Я больше не буду тебя выгораживать, так и знай! Старалась, грех взяла на душу… Теперь все… Все как есть расскажу… Я тебе покажу творческий кризис… Поэт он, видите ли! Педераст ты, а не поэт!

– Заткнись, сука, – грозно рычал Буйкевич в ответ, – или я за себя не отвечаю! Свою взбесившуюся матку успокой для начала! Потаскуха! Потом права качай! Нимфоманка хренова!

– Пьяная скотина! – визжала Анжела. – Если ты ничего не можешь, так и скажи! Нажрался вчера до рвоты… Депрессия у него. Посмотрите-ка! Импотент ты, а никакая не творческая личность!

В этот момент чья-то сильная рука отодвинула Петра от дверей. Оглянувшись, сыщик увидел Дамира. Охранник достал связку ключей, выбрал один, отпер дверь и вошел.

Ворвавшись следом за Дамиром, Петр увидел, что Стас сидит верхом на своей любовнице и пытается заткнуть ей рот подушкой, а девушка изо всех сил отбрыкивается.

Дамир стащил агрессора с кровати и в два счета скрутил его. И сделал это настолько профессионально, что Буйкевич даже не успел вскрикнуть, как оказался в позе, в которой обычно выводят из освобожденного «Боинга» захвативших его террористов. По красному лицу травматолога было видно, что подобного вмешательства в свою жизнь он никак не ожидал.

– Что вы делаете, идиоты? – хрипел Буйкевич. – Она же… Она… Тьфу…

Договорить конвоир ему не дал: болевой прием на запястье едва не вырубил травматолога.

Спустя пять минут всхлипывающая Анжела сидела перед сыщиком и пыталась накапать в стакан корвалол.